– Ты вздумал беспокоиться? – я скинула плащ и принялась раскладывать по столу добытое на кладбище. – Разве что-то или кто-то здесь может причинить мне вред?

– Знаю, что не может, – Арчи поднялся передними копытцами на край обугленной лавки, разглядывая добычу. – Но я заскучал.

Я посмотрела на фамильяра, и усмехнулась. За стенами опять ударил гром.

– Скучать некогда. До утра нужно подготовить все ингредиенты. И сон тоже не помешает.

– Мне он не обязателен, милая.

– Но ты за меня не изготовишь порошок мёртвой жизни. А запасы кончаются.

Я развела огонь в чёрном от пожарища очаге. Ночь предстояла долгая.

* * *

Гнельский лес славен на всю округу. Места здесь гиблые: чащи глубокие, дикие звери ходят – всегда голодные и жаждущие крови, а на разбитой дороге нередко встречаются разбойники. Лютуют они так безбожно, будто ничего святого, кроме поживы, для них нет. Даром, что граница с Реантией совсем недалеко.

Мало кто из добрых людей по своей воле выберет дорогу, ведущую через Гнельский лес. Окружная дорога в Кейнис, город у границ, дальше, но куда как безопаснее. А через лес идут только отчаянные смельчаки, обречённые торопыги, безрассудные дураки и те, кому терять кроме жизни нечего.

И я.

Мы с Арчи никуда не торопились. В отличие от тех, кто называется «добрыми людьми», мы не тащили с собой почти ничего такого, что представляло бы ценность для шастающих по этим лесам головорезов. Денег не много, а то, что считаю для себя ценным я, обычно быстро отпугивает непрошеное людское любопытство. Да и для того, чтобы заглянуть в мои сумки, сперва к ним – и ко мне самой – ещё нужно подобраться, чего я, разумеется, не допущу.

Итак, мы шли, сами прокладывая тропу, в стороне от когда-то насыпанной дороги, по которой предполагалось катить верхом или с поклажей. К чему испытывать удачу, сунувшись на открытую местность?

Впереди, поперёк дороги грудилось что-то большое. Кажется, перевёрнутая карета, но издалека сказать было трудно. От кареты разило смертью.

– Пойдёшь? – спросил Арчи тихонько. – Слишком похоже на засаду, если тебя интересует моё мнение.

– Похоже, – я знаю, что Арчи разбирается в этих делах, но и без него такая мысль пришла бы мне в голову. – Но проверить надо. Найдём падаль.

Я ношу пастуший посох. Он удобнее обычных походных, и скрывает в себе гораздо больше полезных свойств, чем может показаться на первый взгляд. На него удобно опираться, им удобно проверять твёрдость почвы под ногами и ворошить её, если что-то ищешь. Можно зацепить и поддеть что-нибудь с помощью крюка, можно отгонять от себя шипящих гусей, бешено лающих собак и людей.

Хороший посох.

Осторожно двигаясь по лесу и не отходя слишком далеко от места происшествия, мы внимательно смотрели под ноги, в поисках дохлых зверей или птиц. Сейчас что угодно подойдёт – и мышь, и ворон. Понятно, что у самой кареты наверняка валяются убитые ездоки – лошадей бы ушлые разбойники убивать не стали, но это не подходило мне.

Я затаила дыхание, и прислушалась. Впереди, в кустах, точно было что-то мёртвое. Разворошила куст посохом.

– Ёж. Почти целый, – Арчи оценил заскорузлый колючий трупик.

– Сойдёт, – я достала из своей сумки склянку с порошком мёртвой жизни, и, высыпав немного на ладонь, сдула его на ежа.

Падаль дёрнулась, перебрала высохшими лапками, словно игрушка на шарнирах, перевернулась и крепко на них встала. Ёж был готов выполнять мою волю.

Я поустойчивее устроилась, встав на колено и, крепко обхватив посох обеими руками, закрыла глаза. Мир вокруг меня помрачнел, почти теряя свет и краски. Теперь я видела и слышала всё через мёртвого ежа.