С этих пор все жители Парижа и соседних городов, от бедных до богатых, шли к ней за чудотворным излечением. И Эсмеральда была рада помочь. Ей, казалось, что она нашла свое призвание, свое место в этом несправедливом и жестоком мире. К ней приносили калек, которые не могли ходить, и она ставила их на ноги, незрячим открывала глаза, она исцеляла раненых и лечила всевозможные болезни, и все, казалось бы, было замечательно. Но вскоре в некоторых людях стали зарождаться сомнения. Такое бывает, когда человек не в силах что-либо объяснить. Ведь проще всего списать все на происки темных сил – дьявола.
Зависть и страх двигали теми, кто однажды окружили ее дом, когда девушка собиралась в этот лес, где собирала все необходимые травы для своих зелий. Эти люди вооружились дубинками, камнями, палками и прочими подручными средствами, и быстренько составили для нее новую родословную с корнями, уходящими к самому Люциферу. Эсмеральда едва успела скрыться за дверью дома, когда со всех сторон в нее полетели камни. Она спаслась, но люди даже не думали расходиться. Один из них поджег свой факел и бросил его на соломенную крышу ее убежища. В мгновение весь дом охватил огонь.
Чудом, а скорее всего с помощью магии, она выбралась из полыхающего здания и незамеченной бежала из Парижа, успев спасти драгоценную книгу своей матери. Единственное место, где она могла укрыться от разъяренной толпы, был этот лес. Эсмеральда знала его вдоль и поперек – каждую тропинку, каждый листочек, каждый камешек, и он с распростертыми объятиями принял ее и спрятал в своей глуши, куда не добирался ни один живой человек.
С тех пор, она почти не покидает его, здесь совершенствуя свое мастерство и дополняя свою волшебную книгу новыми заклинаниями, – Гренгуар вдохновенно посмотрел на каменное лицо ученого. – Вот такая история, mon amie. Трогательно, не правда ли?
– У меня только один вопрос, – лицо Фролло было непроницаемым.
– Какой?
– В этой книге были заклинания и рецепты зелий от всех болезней. Так?
– Так.
– Так почему же мать Эсмеральды не спасла себя с их помощью? Или хотя бы не попросила ее это сделать, если уж была так слаба?
Гренгуар и Фролло остановились и молча, смотрели друг на друга. Ученый впервые видел поэта в замешательстве и не смог сдержать легкую ухмылку.
– Какой же ты бесчувственный сухарь, Фролло! – с наигранной досадой в голосе воскликнул Гренгуар и ускорил свой шаг. – Я поэт! Мне свойственно местами додумывать.
– Надеюсь, про то, что она может вернуть Джульетте жизнь, ты не додумал, – ледяным тоном произнес ученый и последовал за Гренгуаром, впервые со смерти дочки Капулетти, ощутив в себе прежние силы.
Деревья-гиганты с гладкими черными стволами расступались все шире и становились все реже. И в скором времени взглядам путников предстал небольшой хрупкого вида домик с деревянной крышей, покрытой толстой кожей, дымовой трубой, из которой валил густой серый дым, и единственным окном, в котором, несмотря на поздний час, горел свет, и постоянно мерцали вспышки разных цветов, создававшие ощущения того, что внутри происходила бурная деятельность.
– Ну, вот мы и пришли! – торжественно произнес Гренгуар со светящимся от предвкушения лицом.
Фролло вглядывался в очертания дома. Догадываясь, что творится за дверью этого жилища, он ощутил приступ омерзения и не смог скрыть его, отобразив у себя на лице. Поэт, практически летел к двери, горя от нетерпения, а ученый не спеша следовал за ним, пытаясь отдалить нежеланную встречу с представителем магического сообщества. Но вдруг, уже у самого дома, Гренгуар резко обернулся к Фролло и нахмурил брови, словно силясь что-то понять.