Я прищуриваюсь:

– А почему ты это делаешь?

– Потому что… – Он явно теряется. – Потому что мне проще потратить пятнадцать минут и сделать самому, чем просить тебя и полчаса выслушивать, почему ты не станешь, таким образом тратя почти час на плевое дело.

Я пожимаю плечами:

– Это ведь твой выбор, верно?

– Да, определенно мой. – Он кивает и закусывает губу. – Ты… ты знаешь, тебе очень повезло с работой. Ты днями ни черта не делаешь и получаешь за это деньги. В другом месте тебя бы давно выставили.

– Это все?

– Меня ужасно бесит то, как ты ведешь себя с людьми.

– И как же я веду себя?

– Так, будто окружающие – рабы, не желающие продолжать строительство твоей усыпальницы.

– Что, прости?

– Как бы ты ни относилась к этому месту, это твоя работа, ты должна ее выполнять, потому что она приносит тебе деньги.

– Деньги? Да разве это деньги? Едва на проезд и хот-дог на обед хватает. Что это за такая великая работа? Каковы перспективы? Завтра ты позволишь мне отдраить унитаз?

– Нет, – выдыхает он, – этим я займусь сам. Как и вчера, и позавчера, и все дни подряд.

– Вот видишь, а у меня другие перспективы, и для этого мне необязательно чистить унитазы.

– Похоже, природа была не особо щедра, наделяя тебя совестью.

– Зато достаточно щедра, наделяя мозгом, который советует поскорее бежать отсюда. И тебе, кстати, тоже.

– Неужели я обязан все это выслушивать? – бормочет он.

– Чтобы ты знал, я собираюсь на кастинг в рекламу через неделю, а там и до ролей в кино недалеко, а потом и до самых престижных наград в кинематографе.

– Кто же тебя так жестоко обманул? – Глаза-воронки не моргая смотрят на меня.

– Ты хоть знаешь, с чего начинал карьеру Аарон Пол?

– Я даже не знаю, кто такой Аарон Пол.

– С рекламы кукурузных хлопьев! – выпаливаю я. – А Тоби Магуайр – с рекламы сока, а Сальма Хайек – с рекламы сети закусочных… – Он молчит, а я продолжаю: – Брэд Питт в свое время работал аниматором в костюме цыпленка, а Джим Керри вообще был уборщиком, как и Киану Ривз. Так что все, что происходит здесь… – я обвожу рукой зал, – никак не характеризует меня и не определяет мое будущее.

Он еле заметно усмехается. Что бы я ни говорила, он само спокойствие. Я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на него. Вовремя останавливаю себя, выдыхаю, выпуская напряжение. Давно пора признать, что невозможно победить соперника, используя остро заточенный нож, если у него в арсенале снайперская винтовка.

– Я не хочу тебя разочаровывать, но, знаешь, мир выглядит совсем иначе для тех, кто видит дальше собственного носа. Брэд Питт, Тоби Магуайр, Джим Керри – исключения из правила. А правило таково, что миллионы Брэдов, Тоби и Джимов прыгают в костюмах куриц и метут полы, оставаясь там, где они есть, до конца жизни. Я не считаю это трагедией, потому что, как ты и сказала, не всякая работа характеризует человека. Но я все равно не стал бы так нагло себя обманывать.

– Думаешь, ты все знаешь, мистер Умный Умник? Пусть так, поскольку сейчас у меня нет весомых доводов. Но я уверена, что стану этим, как ты говоришь, исключением. Эта работа – временное неудобство на пути к моей блестящей карьере.

– Что ж, полагаю, я могу избавить тебя от этого неудобства. – Он опирается на ручку щетки. Кажется, через пару минут он воспользуется ею как копьем.

– О чем ты?

– Почему бы тебе не найти другую, менее неприятную работу?

У меня отвисает челюсть.

– Знаешь что, это отличная идея!

Я снимаю передник, кидаю на скрипящий стул, хватаю рюкзак и вешаю на плечо.

– Книгопечатание было отличной идеей. Открытие пенициллина было гениальной идеей. А это просто предложение – и довольно опрометчивое к тому же…