Он стоит как вкопанный.

– Тебе надо послать письменное приглашение?

Выдохнув, он идет к кофемашине.

Через пару секунд открывается входная дверь, и в зал вплывает симпатичная брюнетка лет двадцати пяти. Она подходит к кассе и мило улыбается, заправляя темную прядь за ухо. Боже, я знаю эту улыбку – я называю ее улыбка-флиртун. Жаль, направлена она не на того, ведь Кевин, как обычно, помнется, пробормочет: «Добрый день. Чем могу помочь?» – а следующие пять минут будет делать вид, что не замечает знаков внимания. Может, сразу сказать ей, что он гей? Нет, пусть помучается – я как раз уволилась из благотворительного фонда, помогающего геям-неудачникам и тем, кто на них западает.

Хватаю пустые чашки и несу их на кухню, до меня долетает:

– Добрый день. Чем могу помочь?

Скрываюсь за дверью с круглым окном. Мою чашки в ржавой раковине.

И как меня занесло в эту дыру?

К концу дня накатывают бессилие и усталость, хотя я выпила не одну чашку кофе. Раскалывается голова. Пустой желудок то и дело дает о себе знать, превращаясь в мелкого хищника из джунглей – звуки он издает недружелюбные. Все события будто происходят в слоу мо. Смотрю на часы – стрелка волочится нещадно медленно, до конца рабочего дня двадцать минут.

Ты никогда отсюда не выберешься! Ты разложишься быстрее одноразового стаканчика…

Играет музыка из портативной колонки Кевина. Он всегда включает ее, убавляя звук телевизора. На этот раз до меня доносится песня I Want It All группы Queen:

Устроившись за одним из скрипящих столов, коротаю время, просматривая ленту соцсетей. Хоть кто-то живет красиво, не то что я в окружении столов и чашек! Платья из новых коллекций Chanel и Elie Saab, красные ковровые дорожки, стильные дома в Беверли-Хиллз и Малибу, шикарные спортивные машины и белоснежные улыбки мелькают все быстрее на экране под моим пальцем. Да, хоть над чем-то я имею власть в этой жизни.

– Я протру столы, а ты подмети пол, – доносится голос Кевина.

– Не могу, я очень занята, – отмахиваюсь я, не отвлекаясь от фото на экране старого смартфона. Это же подвеска от Tiffany.

Расслабься, у тебя такой никогда не будет!

– И чем же?

– Ладно, перефразирую: щетка грязная, и мне не хочется.

Кевин подходит ближе. Я неохотно прячу мобильный в карман джинсов и встаю.

– Зачем делать уборку каждый день? Тут и так чисто.

– Потому что я верю в теорию Энгельса[10].

Я недовольно хмыкаю, упирая руки в бока.

– Не ленись, Пеони! Труд превратил обезьяну в человека, так что для тебя тоже не все потеряно.

Он вручает мне щетку для пола, а сам протирает столы.

В конце дня, когда на город опускаются сумерки, становится ужасно грустно от обыденности вокруг. На фото в соцсетях люди проводят время в модных клубах в стиле лофт, в уютных домах на берегу океана и в дорогих пентхаусах на Манхэттене. Здесь же обстановка располагает к унынию, апатии и неминуемой смерти: плохо освещенный зал, скрипучие столы и стулья, картины в черных рамах с изображением кружек, зеленые салфетницы и сахарницы, полотенца и салфетки в зеленую клетку – все это навевает угнетающую тоску. За дверью с круглым окном и облупившейся ручкой еще унылее: проржавевшая раковина, древний холодильник (тоже ржавый), каморка, где хранится кофе (самое чистое место в кофейне и, что уж скрывать, вкусно пахнущее), и туалет.