– Выпей, – услышал он шёпот и почувствовал, как к губам прикоснулся холодный металл.

От жидкости пахло болотной травой, мокрыми лягушками и невесть чем ещё, но руки крепко держали его шею и совали в рот это пойло.

– Пей, говорю, – услышал он теперь слегка раздражённый голос и сделал, как его просили.

Выпив всё до дна, Радмир откинулся на подушки и едва не задохнулся от подступивших к горлу рвотных масс. Отвратительнейшая жидкость уже была не только в желудке, она наполнила собой жилы, ходившие ходуном и перекашивающие в судорогах его тело.

Уже не слыша, как заскрипела дверь, Радмир бился в конвульсиях, впадая в беспамятство, покрываясь крупными градинами пота. Так плохо он ещё никогда себя не чувствовал. За всю свою продолжительную жизнь он не припомнил ничего подобного. Он вытирал руками с лица пот, открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба, сдирал с себя рубашку, запрокидывал голову назад, вытягивал и снова прижимал к себе ноги, впивался пальцами в покрывала, сам того не осознавая – Радмир пытался выжить. Наконец боли ушли. Радмир погрузился в глубокий сон.

За маленьким оконцем, больше походившим на щель в стене, топали и спешили ноги, поднимая пыль. Радмир, проснувшись от громкого шума, попытался облизнуть сухие губы, но не смог. Язык его словно прилип к нёбу и не хотел не то чтобы двигаться, но даже отдираться от него. Однако вставший в горле ком, его больше не беспокоил. Кашель исчез вслед за ним. Разлепив глаза, смахивая пелену и остатки тяжёлой ночи, Радмир медленно поворачивал голову, обводя комнату взглядом. Крохотное помещение, такое же крошечное окно, деревянный шкаф в углу, стол, кувшин. Он впился в него глазами так, слово вода оттуда могла поступить к нему прямо в рот. Наконец, насмотревшись на кувшин, он посмотрел на свои ноги и пошевелил пальцами.

«Нормально», – подумал он и сполз левой ногой на пол. Радмир всё ещё чувствовал себя неважно, и поэтому, нащупав рукой твёрдый край, он вцепился в него и попытался подняться с кровати. Один рывок – и он уже сидел. Голова слегка кружилась, но картинка перед ним не уплывала, как это было раньше. Вторая нога медленно сползла на пол, присоединившись к первой. Посидев так какое-то время, ловя глазами фокус, он, сосредоточив взгляд на кувшине, был полон решительности заполучить его.

«Совсем близко. Пара тройка шагов, и я у стола. Ну, давай!» – приказал Радмир сам себе и встал с кровати. С большим усилием, но он прошёл этот короткий путь. Упираясь руками в стол, он навис над ним, словно туча. Переводя дух, он потянулся рукой к кувшину. Обхватив его с нежностью, точно младенца, Радмир взял кувшин обеими руками и поднёс к лицу. Убедившись, что это вода, он начал жадно пить, глоток за глотком осушая его содержимое и наполняя своё тело живительной влагой.

Дверь за его спиной тихо скрипнула и приотворилась. Оторвавшись от кувшина, он посмотрел на человека, практически бесшумно проскользнувшего через узкий проём.

– Уже встал. Молодец. Быстро оклемался, – улыбнулась ему краешком губ миловидная девушка.

Раздетый по пояс, Радмир поставил кувшин на стол и повернулся на её голос. Вглядываясь ей в лицо, он пытался вспомнить, где мог видеть её раньше. Она зарделась и опустила глаза в пол.

– Вчера ты была смелее, – сказал ей Радмир, отворачиваясь и направляясь к кровати, чтобы найти одежду.

Она, краем глаза увидев, что Радмир поднимает скомканные покрывала и простыни, что-то упорно выискивая, сказала:

– Я принесла вам сменную рубашку. Вот! – и протянула ему аккуратно сложенную и отутюженную ткань.