10. Глава 10

Глава 10

Письмо начиналось как настоящее любовное послание:

Дорогая Марьяна!

Я не раз вам говорил о моей безграничной любви к вам…

Алан, прочитав это, как честный человек собрался вернуть лист с посланием обратно в конверт. Но его глаз нечаянно зацепился за строку:

А раз вы нарушили условия нашего договора, то прошу выплатить неустойку.

Дальше стояла сумма со множеством нулей. И вот это строчка позволила герцогу наплевать на условности и тщательно изучить весь текст. Любовными оказались лишь первые две строки. А дальше фактически шел иск с претензиями, что Марьяна перетягивала к себе его работников и не платила при этом компенсационную неустойку. Список возглавляла вдова Иберова в качестве особо ценного работника. Она, возможно, и была особо ценным кадром, только в качестве производителя работников. И явно второпях в конце была приписана Вафля.

Алан в порыве гнева скомкал лист и отправил его точным броском, словно это был мячик, в мусорную корзину. Затем все же передумал. Достал его обратно, расправил и решил подождать, пока женщина придет в себя и скажет, где у нее лежат договоры. Он их тщетно поискал, но на виду не нашел. Шариться по шкафам и сейфам посчитал неприличным. Хотя ключи от последнего лежали прямо в ящике письменного стола.

Верес все это время спокойно играл в уголке. Было видно, что малыш приучен к самостоятельности. И лишь когда бумажный шарик улетел в корзину, Верес широко улыбнулся и уточнил:

- Мячик пыг-пыг?

- Прыг-прыг! – согласился с ним Гольденброук. – Верес тоже хочет покидать?

- Хосет! – согласился юный граф и активно закивал. Алан вытащил корзинку из-под стола на средину кабинета, благо та была пустой. Намял бумажных шариков и сел рядом с мальчиком, показывая, как правильно кидать импровизированные снаряды.

Но у ребенка не получалось так ловко попадать в чрево корзинки. Он злился и упорно кидал снова и снова. Затем не выдержал. И на золотых глазках выступили слезки.

- Вера, ты же мужчина! – усмехнулся Алан. – А мужчины по такому мелкому поводу не должны плакать!

То, что мужчины не должны плакать в принципе, он не говорил, точно зная, что в некоторых случаях без слез не обойтись даже сильному полу.

Верес шмыгнул носом, вытер слезы рукавом своей рубашечки и уточнил:

- Дядя как?

- А ты шарику, если он не попал в корзинку, погрози пальчиком и скажи: «Фу, плохой мячик!». Понял?

- Поял! – утвердительно кивнул ребенок. Мячик, естественно, опять улетел не туда. Он его ловко подобрал, погрозил пальчиком и произнес:

- Пйохой мячик, фу-у-у!

И вдруг бумажный листочек вспыхнул в руках малыша. Тот с воплем откинул его в сторону и заплакал еще горше. Герцог откровенно растерялся. Плачущий ребенок, странное проявление огненной магии, которого не могло быть, то еще сочетание.

Алан решил действовать по степени опасности. Вначале затушил уголок ковра, который начал тлеть. Затем взял ребенка на руки и стал гладить его по спинке и ласково успокаивать:

- Тише, Верес, тише! Дядя Алан с тобой. Все будет хорошо.

Когда же слезки высохли, он попытался уточнить:

- И часто у тебя огонь получается?

- Огой? – малыш хлопнул глазками. – Огой неть.

И изобразил крохотными ладошками что-то на подобии фонариков.

Странно все как-то и наводит на странные мысли. Марьяна обладает водной магией. Родвэй, насколько герцог его знал и о нем слышал, был воздушником. Причем всего лишь второй категории. И магии огня у родителей ребенка точно не было. Ни у того, ни у другой.

Из размышлений его вывел звонок переговорника.

- Это Ардон! – безапелляционный тон старухи заставил его похолодеть. Но дальнейшие слова принесли облегчение: