– Значит, удел сильных – бессилие?

– Нет, – качает головой Шахеб, – разум.

– Что может сделать разум против ножа, подкрадывающегося к незащищенной спине? Стрелы, направленной в грудь? Сабли, летящей к беззащитной шее?

– Постарайся, о горячий Айсор, понять меня, ибо я опять отвечу тебе коротко: верить. Надеяться. Терпеть.

– И это все? – на лице Айсора написано разочарование. – А в это время Мардус со своей шайкой перережет всех нас, как цыплят.

– Айсор! – Пап на правах старшего строго смотрит на юношу.

Шахеб успокаивающе кивает Папу.

– Значит, таковы мы и таков он, и таковы наши Сеп17, – говорит он и улыбается. – Или, как сказал бы премудрый Азнавак, наши Кармы18.

Рядом худой, аскетичного вида мужчина горестно кивает головой.

– Мало нам его злодеяний, еще и природа взбунтовалась… Слышали весть, что принесли пастухи? После недавнего землетрясения треснула плотина, в трещины начала просачиваться вода, а если она прорвется, – воды горного озера хлынут в долину.

Наступает молчание.

– Что же нам делать? – спрашивает Айсор.

– Работать, – Пап берется за мотыгу.

– Да, но…

– Учитель знает, – говорит Шахеб.

– Знает? – женщина светлеет лицом.

– Ему уже сказали.

Айсор медлит. Лицо его выражает напряженное раздумье.

– Эту плотину возводили три поколения жителей Шамбалы, – говорит он, переводя растерянные взгляд с одного на другого. – Я знаю, что Учитель велик, но может ли он справиться с водами целого озера, если плотину прорвет?

– Может, – убежденно говорит женщина.

– Как?

– Он – Учитель, – женщина склоняется над мотыгой.

– Мне нравится твоя пытливость, юный Айсор, – улыбается Шахеб. – Я возьму тебя с собой к плотине. Туда прибудет и Учитель, и ты увидишь сам, что он умеет.

– Досточтимый! – Айсор прижимает руки к груди и кланяется.

Шахеб досадливо поднимает руку.

– Перестань, прошу тебя, перестань. А потом, хотя ты еще и не прошел первой ступени, я возьму тебя в помощники. Ты и Оэ вдвоем будете помогать мне готовить гробницу к обряду посвящения Чжу Дэ.

Эти слова снова собирают людей вокруг Шахеба.

– Чжу Дэ!

– Вы слышали?

– Калки Аватар, да будет по нему окоем19! – улыбается женщина. – Как он, о досточтимый?

Шахеб довольно потирает запотевшую лысину. Видно, что он пытается скрыть свое волнение за показным равнодушием.

– Я доволен им, – с усилием говорит он и, не сдержавшись, продолжает: – Да, не случайно его выделяет Учитель. Я за всю свою жизнь не встречал более способного послушника. За один год он прошел все ступени, на что иным нужны годы и годы упорного труда! Я сказал – послушник? – он оглядывает людей. – Нет, он уже перерос меня… И после посвящения он станет таким же Наставником, равным остальным.

– Хвала тебе, Солнцеликий! – благоговейно шепчет женщина, и остальные вместе с ней поднимают к солнечному диску руки.

Затем Шахеб тепло прощается с ними и уходит в сопровождении Айсора.

Он ведет юношу тропой, соперничающей в прихотливости с речкой, за поля и дальше, к холмам, поросшим орешником.

– Скажи, досточтимый…

– Слушаю тебя внимательно.

– Что надо делать в гробнице?

– Смотри, какая птица. Сколько в ней величия!

– Ты не ответил.

– Эх, Айсор, напряги хоть немного свой разум, и ты поймешь, что я тебе ответил… Придет срок – узнаешь. Или ты уже оробел?

– Нет-нет! А эта Оэ…

– Горяч-то ты горяч, юный Айсор, а вот задать вопрос тебе жара не хватает, – смеется Шахеб.

– Она вправду глухонемая?

– Вправду, вправду. А что – это тебе может как-то помешать?

– Нет, – смущается Айсор.

– А девушка она красивая, верно?

– Не знаю, я ее вижу нечасто и все издалека…

– Э, милый мой, – хитро прищуривается Шахеб, – истинную красоту можно заметить сразу и на любом расстоянии! Но ничего, познакомишься, может, и разглядишь вблизи ее красоту. А что глухонемая – ничего, зато тайн наших не выдаст.