Эту болезнь также называют тюремным психозом. Развивается в основном у мужчин, подвергшимся серьёзному эмоциональному стрессу, что и произошло с Тедди. Сначала он стал бояться каждого шороха, потом становился растерянным, а позже стал впадать в припадки, ассоциировавшиеся только с «тюремным синдромом». Обычно это расстройство сопровождается присутствием у человека миморечи (если задать определённый вопрос, больной станет отвечать не по существу дела, но при этом находиться в рамках конкретно этого вопроса), мимодействия (если попросить поднять правую руку, больной поднимет левую ногу), пуэрилизма (будет вести себя по-детски, будучи во взрослом возрасте).

От меня требовалось лично выйти на пациента, пройдя всю систему проверки тюрьмы. Спустя некоторое время и восемь подтверждающих справок меня допустили до встречи с Тедди. Знакомство у нас состоялось не из самых приятных. Зайдя в камеру с несколькими сопровождающими, меня окатили кучей матерных слов, плевками и угрозами в сторону меня и моей семьи. Но целью была лишь госпитализация «нового пациента» в свою клинику. Я уже оповестил весь персонал, оставалось лишь завоевать доверие Тедди, чтобы доставить его добровольно, а не связанным в робе.

– Эдвард. Меня зовут Саймон. Я пришёл помочь тебе, – нужно действовать спокойно без резких движений, завоевать расположение.

– Тедди! Я Тедди! – ответил он, закидывая голову вверх, внушая окружающим, что болен.

– Тебе ведь не нравится это место? Я могу найти лучше.

– Я не знаю…

– Ты можешь сказать, сколько пальцев на твоей правой ноге?

– Я не знаю,… нет… восемь.

– Может, попробуешь показать мне, где твои ногти?

Тедди потрогал свой живот, но я заметил рывок пальцев к ногтям. Я не сомневался, что он понимает, о чём я спрашиваю. Ему мерещилось то, чего не существует, а также наблюдалось детское поведение.

Для распознавания этой болезни разработали специальную методику. После её применения я доказал, что этот заключённый должен быть госпитализирован. Мне требовалось время, чтобы работать с ним. Ежедневно я должен наблюдать ещё четырёх постоянных пациентов, двое из них шли на поправку и готовились к скорой выписке, но я просто не мог разорваться на всех. Такими темпами я стал приходить домой поздней ночью, из-за чего ловил в свою сторону бесконечные обвинения со стороны жены. Всё же работа оставалась для меня на первом месте. Но меня начала грызть совесть по поводу Итана. Ему требовалось внимание отца, сын постоянно обо мне спрашивал. Я, конечно, заходил к нему ночью, чтобы поправить одеяло, но этого было мало. Сначала попытаюсь рассказать, что случилось во время моей терапии с Тедди, а потом уж вернёмся к моей семье.

После долгого оформления всех нужных документов, Тедди госпитализировали в клинику. Из-за моей «договорённости» с его братьями мне приходилось разрешать им посещение, хотя по правилам это строго запрещено. Спустя несколько дней нахождения больного в больнице, Лиам – старший брат Тедди, стал меня поторапливать:

– И когда Тед сможет нормально говорить? – грозно спрашивал он, – мне нужно точно знать.

– Обычно эта болезнь уходит быстро – может несколько дней, может недель. Точно сказать не могу. Но Тедди ведёт себя гораздо более убедительнее, чем при госпитализации.

– Как ускорить процесс выздоровления?

– Этого я сказать не могу, но судя по исследованиям, проведёнными многими специалистами…

– Док! Когда?! – пригрозил он.

– Дайте мне неделю – я выведу его из этого состояния, и он отправится досиживать срок, – я поддался на угрозы, но меня не покидало чувство, что просто так эту ситуацию, а точнее управление моими действиями я не оставлю.