К моему большому удивлению, я не ожидал, что именно Аманда станет причиной выплеска моей накопившейся агрессии. Я не срывался ни на одном пациенте за всё время работы в клинике. Но такое отношение к себе просто вынудило меня распрощаться с ней навсегда. Я знал, что ещё пару дней жертва будет мне мерещиться, всё-таки я тоже человек и требуется немного времени, чтобы мозг смог принять то, что я поступаю так аморально. Нет, не нужно меня оправдывать – я плохой человек, я это знаю. В любом случае это не остановит меня, чтобы я не задумал.

Хотелось бы пояснить причину убийства Адама. Думаю, вы ещё не поняли, почему я повёл себя именно так. К сожалению, я не положительный персонаж и ждать от меня хороших и трогательных поступков не стоит. Передо мной лишь единая цель и я буду идти к ней по головам. Да! В начале своей карьеры я пытался находить для пациентов тепло в сердце, но в скором времени отказался от этой затеи. Я больше никогда не стану сострадать им, продолжая относиться, как к объектам для исследований. Всё это ради одного – создания совершенного лекарства для абсолютно любого человека, будь то старик с Альцгеймером или женщина, лишённая возможности рожать детей. Мои исследования настроены на лечение расстройств, связанных с мозгом человека. Они играют немаловажную роль в усовершенствовании лекарства.

Нужно отметить, что мою гениальную формулу не удастся увидеть ни одному человеку. Это только для меня. А также я настроен отдавать своё лекарство только тем людям, которые это заслужат. В случае с Адамом, который страдал синдромом Фреголи, мне стало его искренне жаль. Парень не заслуживал такой судьбы – потери родных и этого страшного недуга. Доставая ампулу с лекарством, я прекрасно знал, что отдам её Адаму – он заслуживал исцеления, как никто другой. Но мои опыты не должны были заканчиваться, мне требовалась одна из тканей его мозга, в которой я прослеживал «распространение» психического расстройства. Я забрал образцы мозга для лекарства уже у трёх человек («Парень» – мой первый подопытный, Адам – синдром Фреголи и Аманда – дерматозойный бред). Я загорался изнутри зная, что моё лекарство действует, а главное – совершенствуется. Но меня не переставали мучить кошмары. Каждую ночь я просыпался в холодном поту, пока это не вошло в привычку, и организм полностью с этим не свыкся.

К счастью, мне удалось быстро подняться по карьерной лестнице. Теории, выдвинутые мною, выстреливали, как из пушечного ядра. Люди замечали меня – мои нестандартные подходы к терапиям. Десяток «пациентов-овощей» успешно были выписаны из клиники, оставаясь под особым контролем. Те люди, что попадали под моё крыло шли мне навстречу, они знали – терапия ключ к их выздоровлению. Меня приглашали на семинары и лекции, благодарили родственники больных, я получал благодарственные письма. Меньше всего мне хотелось пичкать людей дорогостоящими препаратами, позволяющими их разуму медленно умирать. То, что не приходилось использовать в работе, я безжалостно крал, увозил в лабораторию. Расходники требовались всегда. Так начиналась моя карьера.

Я понимаю, что предстаю перед вами как мучитель. Мне невозможно симпатизировать, но это не входит в мои планы. Чтобы помочь людям, пусть и безликим способом, я доведу свою разработку до конца и докажу всем и каждому своё значение!

Всё-таки для одного маленького человека я уже стал примером для подражания. Мы с Эви пока мало пообщались в силу постоянной занятости обоих. Я вёл её личное дело, присутствовал на групповых занятиях, где она находилась вместе с остальными психами. Однажды выведя ребёнка на крышу, показал ей созвездие. Девочка всё схватывала на лету, но было много факторов, мешающих ей находиться в обществе с нормальными людьми. Бесконечные припадки, крики по ночам, страдание от одиночества, истерики, бессонница. Медсёстры жаловались, что по ночам девочка просила средства от чесотки, а при общении со мной – щипала кожу, оставляя большие синяки. Со временем такие выходки прекратились.