Палач Мария Дмитревская

Моё имя Саймон Моррис. Я называю себя палачом. С определённого момента в своей лаборатории я содержал особенных людей – как мне кажется, они должны находиться рядом со мной. Я часто выходил на охоту, чтобы заменить надоевшего человека на нового. Так рождалась и умирала одна жизнь. Нет, я не болен – это наука…

За свою достаточно долгую жизнь, я успел повстречать множество интересных людей, и среди них были не самые лучшие их представители. Кто-то был болен душевно, кто-то физически, но то, как они боролись за своё существование, помогло мне понять, что их болезни можно использовать для определённой цели.

Я расскажу о самых запоминающихся мне людях. Примеры достаточно интересны. Не скрою, некоторые из них пугали меня не на шутку, но желание изучить, погрузиться, исправить – именно это заставляло меня продолжать. Результат моей работы довольно впечатлителен. Возможно, вы решите, что я обладаю слишком высокой самооценкой, но это не так. Просто я гораздо умнее своих коллег, так как смог создать вещь, которая изменила жизни моих пациентов и многих других людей. Но тут вопрос уже в том, кому достанется эта вещь?! Выбор буду делать только я и никто больше!

Пока я сижу в кресле и дожидаюсь друга – у меня есть время вспомнить свою потрясающую жизнь и немного погрузить вас в головы моих бывших пациентов, а точнее в мир психических расстройств. Каждый из них достоин особого упоминания, но ближе к концу вы поймёте, чья на самом деле была эта история…

«Страх или несдержанность перед кем-то или чем-то незнакомым».

В 1990 году я был младшим исследователем в области психических расстройств. Тогда мне было тридцать три года – и я только начинал свою карьеру. Я уже отучился в Оксфордском университете на факультете клинической психологии – это было в начале 80-х годов. После выпуска я не знал, чем займусь в жизни, был слишком растерян. Когда прошло распределение, я попал в одну из психиатрических лечебниц Балтимора, штата Мэриленд, США. Я был помощником, санитаром, уборщиком – кем угодно, только не врачом.

Больница располагалась на отдалённой пустоши, её окружало только поле, за которым был бесконечный лес. В клинике содержали людей со всей страны, они могли похвастаться историями, которым позавидовал бы сам Стивен Кинг. Интересные были люди – сложные, сломленные, пугливые, смущённые. Но за каждым страшным диагнозом скрывалась большая трагедия. Я долго привыкал к тому, что теории из книг, закладывавшиеся в голове со времён университета, с молниеносной скоростью достигли конечной точки и теперь составляют неотъемлемую часть моей жизни. Каждый божий день я вижу тяжелобольных людей, и в большинстве случаев им уже не помочь.

Я сам захотел попасть именно сюда – в Балтимор, здесь жила моя семья – родители, жена и сын. С моим складом ума я мог позволить себе частный кабинет и работу с клиентами, с которыми было бы проще, чем с текущими. Но так сложилось, что родные всегда были для меня на первом месте, а так как я женился ещё в девятнадцать, каждый день в обязанности моей жены Эбби входило нервировать меня по каждому пустяку. Нет, ничего не хочу сказать – я её очень люблю, но иногда она бывает невыносима! Человек мало чем думает, когда говорит: «Да» и берёт в жёны женщину, с которой знаком всего месяц! А вот теперь я расхлёбываю последствия, к которым меня привели мои юношеские мечты. Зато у меня есть четырёхлетний сын Итан, которого я безумно люблю, он забирает всю негативную энергию и отдаёт мне только положительные эмоции.

Я немного погрузил вас в свой маленький мир, а теперь хотелось бы сделать больший акцент на моей работе, которая в то время захватила меня с головой.

Начнём по порядку. В 1990 году я столкнулся с самым первым случаем психического расстройства у человека, который по-настоящему меня заинтересовал. Это была ксенофобия. Простыми словами, данный вид заболевания трактуется как отстранение человека от всего, что может показаться ему чужим. Это общее понятие для сексизма, гомофобии, антисемитизма, расизма и других терминов, причастных к нетерпимости, к людям или вещам, отличающихся от «идеального меня». Обычно это довольно распространённая болезнь, но, как и во многих других случаях присутствия расстройства, всё сидит в голове самого человека. Я бы не относил ксенофобию к заболеванию – для меня это обсессия (навязчивая идея), которая преследует любого обладателя этого недуга. Проявляется всегда по-разному – одни просто не могут дышать одним воздухом с человеком другой национальности, другие не могут принять религиозные предпочтения, а третьи – вообще не воспринимают всерьёз женщин. В случае, который произошёл в психиатрической лечебнице Балтимора, я так и не понял, чего на самом деле боялась та пациентка. Уделю немного внимания этому расстройству, чтобы понимать, о чём я говорю.

По научным исследованиям стало понятно, что причинами всех фобий часто становится наследственность и среда, в которой обитает человек. А проявиться или обостриться она может в определенной ситуации, влияющей на сознание человека. Чтобы выявить причину появления любой фобии, следует провести длительную работу по переосмыслению, выявлению внутренних конфликтов и прийти к определённому выводу.

Ксенофобия основывается на страхах человека перед тем, что может показаться ему чужим и враждебным. Во все времена житель любой страны опасался того, что ему неизвестно, даже если эта вещь или существо не приносили вреда и не касались самого носителя фобии. Наравне с этим к человеку автоматически мог приходить интерес – иногда, вызывающийся спонтанно. «Я же не знаю, что это, я боюсь – но мне интересно». Взаимодействие между людьми естественным образом сужается, так как носитель фобии, сам того не зная, становится агрессивным по отношению к партнёру, вследствие чего происходит конфликт.

Можно привести пример, когда человек попадает в узкое сообщество, где люди живут по другим обычаям, незнакомым носителю. Появляются страх и неизведанность перед этой группой людей, при этом носители передают данную фобию своей группе, преподнося её как правду. Демагогия, как и всегда, действует здесь с отрицательной стороны, и остановить неверное мышление людей просто невозможно. Лично я считаю, что ксенофобии не случилось бы в нашем обществе, научись люди доверять друг другу, но, с другой стороны, не сформировались бы все отличные группы – тогда люди не были бы такими разными. Можно найти и положительные моменты – люди стали общаться из-за страха остаться в одиночестве. Некоторые группы не могли выжить без других, и им приходилось объединяться. Они стали более мобильными, развивали умственные способности, проще говоря – учились жить вместе. В конечном итоге, всё же больше тех людей, которые воспринимают ксенофобию негативно – всё из-за стадного чувства. Я бы сказал, что люди с менее развитой эрудицией подвержены этой фобии, которую я не называю даже болезнью.

Проявление ксенофобии у человека в современном обществе, может быть вызвано непосредственным влиянием близкого окружения, а также и личным воспитанием. Немаловажную роль во всём этом играет неблагополучие семьи, в которой живёт носитель фобии. В силу того, что ксенофобия распространилась на множественные группы людей, она автоматически стала одной из самых обсуждаемых проблем в мире. Установки, которые закладывает в головы людей ксенофобия, могут образоваться в любой момент, в частности – когда человеку приходится выходить на новую работу, знакомиться с родителями сверстников своего ребёнка, которого совсем недавно отдали в школу, здесь даже подходит «клуб анонимных алкоголиков» – вдруг и в нём найдётся человек, отличающийся от вас. Ксенофобия искажает разум людей, подвергает его ложному формированию, часто неправильному мнению и меняет действительную реальность на надуманную. Естественно, в большей степени люди ненавидят малые социальные меньшинства, в которые часто входят люди без определённого места жительства, женщины, занимающиеся древнейшей профессией, алкоголики и наркоманы. Но опять же, никто бы не присвоил такой статус этим людям без помощи других.

Люди сами того не понимая, транслируют свои негативные высказывания об этих группах, складывая таким образом субъективное мнение в головах тех, кому они это преподносят. Противник при диалогах с носителями ксенофобии даже не воспринимается всерьёз, его мнение часто полностью обесценивается, не интересует вовсе – в таких случаях, доминантное поведение нападающей стороны, становится в разы сильнее! Вот именно за это я не воспринимаю это расстройство за действительное. Но так как этим проявлениям присвоили статус «фобии», а иногда и «психического расстройства», приходилось принимать данную вещь за факт.

Перейдём к рассмотрению самих раздражителей для таких людей – незнакомцы. Ведь не всегда эти чувства возникают к меньшинствам. Многие часто завидуют соседу, который выбрался из маленького городка и стал директором крупной корпорации. Возможно, он теперь чужой, но при этом он остаётся таким же человеком, как и ты. Такие случаи я не могу назвать примером ксенофобии – просто очень похожее состояние.