– Ты даже в аэропорту про меня не забыл? Но я тебе ничего не приготовила, – сказала я, поглаживая мягкую ткань.

– Ты купила мне кофе. Это стоит любых носков с коалами, – рассмеялся Джо.

С ним было легко. Как же с Джо было легко говорить, мне не приходилось постоянно быть настороже и ожидать подвоха. Я подумала о том, как здорово было бы влюбиться в Джо, перестать постоянно думать о Тео, переживать из-за его идиотских схем и игр.

– Джо… У тебя есть девушка? – выпалила я, снова заливаясь краской. Джо вопросу не удивился, а только улыбнулся.

– Нет. А что, ты заинтересована? – пошутил он, легонько толкнув мое плечо своим.

– Нет! В смысле, я не… Господи, – бормотала я, все сильнее краснея. Джо рассмеялся, звонко и тепло. Тепло. На контрасте с холодом Тео он был приятной сменой обстановки.

– Не переживай, я не буду над тобой смеяться. Я – не Тео, – сказал он, и положил свою руку на мою ладонь, сжимающую носки с коалами.

– Даже если бы я и была заинтересована, Тео, он… Я подписала бумажку о том, что мне нельзя встречаться ни с кем из группы, но там исключения есть, так что… – бормотала я, глядя на наши руки.

– А я разве в группе? – подмигнул мне Джо. Как с ним было легко. Мне не нужно было бояться, переживать о том, что я несу чушь или краснею. Я могла быть с ним смущенной, флиртовать, шутить. Это был глоток свежего воздуха. Может быть, я смогу избавиться от своей привязанности к Тео и смогу вылезти из сетей, которые он для меня расставил.

Весь следующий месяц я почти не видела Тео. Он уезжал в студию без меня и вообще всячески меня избегал. На «Гамильтон» он пошел один – я нашла второй билет на столе его офиса в виде немого приглашения, и не поехала, а просто работала весь вечер. Тео вернулся поздно, не сказал ни слова, и ушел в спальню. Я старалась не обращать внимания на его колкие высказывания и критику, малодушно надеясь, что он просто отпустит ситуацию, и нам даже не придется ее обсуждать. Я точно не была готова вскрывать эту банку с пауками.

Зато я часто виделась с Джо. Тео выгнал его из студии для того, чтобы он не путался под ногами со своими вечными организационными вопросами и не «тормозил творческий процесс». Зато я была рада ответить на организационные вопросы за Тео, который только хмыкал и закатывал глаза на мои решения, но все равно не противоречил. Фотосъемка для инди-журнала? Я о них даже никогда не слышал! Ладно. Интервью с блогером? Господи, Эмеральд, ради чего? Ну, окей. Спонсорский стрим в соцсетях? Я что, похож на инфлюенсера? Хорошо. Тео был на удивление податливый, и я решила использовать это по полной, соглашаясь на любую публичность для «Ноуздайв». В предверии альбома это было особенно важно и Джо полностью меня поддерживал.

Прохладным мартовским вечером мы с Джо сидели на полу в моей гостиной и возились с организацией тура. Тео все-таки согласился на Вегас (не без увещеваний Хантера и Лии, но особенно Хантера), так что нам предстояло распланировать тур на шесть городов с финальным концертом в Нью-Йорке. Я уже второй час висела на телефоне с транспортной компанией и пыталась подобрать гастрольный автобус, так как Лия некомфортно чувствовала себя в самолетах, а Тео слишком переживал за свои гитары, чтобы доверить их «безруким грузчикам». Он был непреклонен – только автобус. Я все же думала, что это больше из-за Лии, чем из-за гитар.

За время работы на Тео я успела вдоволь насладиться их абсолютно созависимыми и токсичными братско-сестринскими отношениями. Для Тео Лия Мартинез была не просто вокалисткой, она была королевой. Любое желание Лии должно было быть выполнено, а взамен Лии было запрещено встречаться с мужчинами. Короткие интрижки? Да пожалуйста. Но никаких серьезных отношений. Его певчая птичка в клетке из золота должна была думать только о музыке.