Необходимо лишь указать, что законодатели последующих лет фактически принципиально не изменяли данную норму, либо добавляя альтернативные признаки объективной стороны, либо обобщая предмет настоящего преступления.

После Октябрьского переворота в России основы уголовной политики, в том числе в части охраны общественной безопасности, закладывались в первых декретах Советской власти и отражали особенности переживаемого страной периода (обострившаяся классовая борьба, стремление большевиков удержать политическую власть и др.).

Декретом о суде № 1 от 24 ноября 1917 г. были упразднены все ранее существовавшие судебные учреждения. Новым судам, так называемым революционным трибуналам, были предоставлены широкие возможности разрешения уголовных дел всего лишь на основе «революционного правосознания».

Как следствие – произвол властей, вылившийся в знаменитый «красный террор». Революционные трибуналы, как говорилось в Декрете о суде, были созданы «для борьбы против контрреволюционных сил путем принятия мер ограждения от них сил революции и ее завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников и прочих лиц»[68]. Называя опасные для того времени преступные посягательства, Декрет отмечал в их числе и преступления, посягающие на общественную безопасность, подчеркивая тем самым значимость уголовно-правовой охраны от них.

Однако в тот период не были приняты еще самостоятельные нормативные акты, направленные на борьбу с рассматриваемыми преступлениями.

Вопросы ответственности, в том числе и уголовной, за эти правонарушения рассматривались в тех правовых актах, которые регламентировали борьбу с хозяйственными преступлениями. К их числу необходимо прежде всего отнести Декрет СНК РСФСР от 16 июня 1918 г. «О национализации крупнейших предприятий по горной, металлургической и металлообрабатывающей, текстильной, электротехнической, лесопильной и дерево-отделочной, табачной, стекольной и керамической, кожевенной, цементной и прочим отраслям промышленности, паровых мельниц, предприятий по местному благоустройству и предприятий в области железнодорожного транспорта»[69], а также постановление СНК РСФСР от 30 сентября 1919 г. «О государственных подрядах и поставках»[70], предусматривающих уголовную ответственность недобросовестных подрядчиков и поставщиков, причем в соответствии с п. 23 этого постановления поставщик нес ответственность перед государством за недостатки товара, уменьшающие его цену или пригодность. Следует отметить, что ответственность устанавливалась не за изготовление недоброкачественного товара, а за его поставку. Аналогичный декрет был принят и в других советских республиках[71]. Так, например, подобные вопросы отмечались в постановлении СНК УССР от 25 ноября 1921 г. «Об ответственности за нарушения декрета о продаже виноградных, плодово-ягодных и изюмных вин»[72], где указывалось, что за производство, продажу или хранение в торговом либо промышленном предприятии вин, содержащих вредные вещества, или за их изготовление с нарушением правил производства виновные подлежат наказанию.

Дальнейшее развитие законодательства об ответственности за выпуск или продажу товаров, не отвечающих требованиям безопасности, получило в первых уголовных кодексах союзных республик. Причем законодатель еще не выделяет указанные общественно опасные деяния из общей массы преступлений, направленных на выпуск так называемой недоброкачественной продукции. Так, УК РСФСР 1922 г. рассматривал выпуск недоброкачественной продукции всего лишь как один из видов бесхозяйственности