– Выглядит идеально, – наконец сказал он, – Смотришься, как милая корейская школьница.

– Как корейская школьница?

– Несём на кассу.

– А у тебя есть столько денег на одежду?

– Что это ты интересуешься деньгами, когда тебе покупают одежду? Ты определённо не женщина.

– Как ты оплатишь? Ты носишь с собой столько денег?

– Вот умора! – фыркнул Юра, – Ты воображаешь, что я ношу купюры пачками в чемоданчике? – он вынул из кармана банковскую карту и помахал перед носом Ники, – Чуешь, чем пахнет?

– Чем?

– Деньгами!

Они купили ещё и обувь. Выходя из торгового центра с пакетами, Ника подумала, что наверно ей придётся теперь всю жизнь работать на Юру и выплачивать ему долги. И всё-таки она никак не могла взять в толк, откуда у него столько денег. Она соображала, что за час они спустили больше, чем зарплата её мамы на месяц.

– Юра, ты же никогда не грабил банк?

Юрка расхохотался. Ника смотрела на его тепло-синие смеющиеся глаза и думала, какой глупый вопрос задала. Она опять вспомнила, как быстро он подбирал одежду, и спросила:

– А ты модель?

– Я боксёр. – улыбнулся Юра.

– Ах да…точно… – она помолчала, глядя в глубь сумеречного неба, багрового на горизонтах от света мегаполиса, – Как же звали того урода, который посоветовал тебе беречь морду?

– Почему тебе так интересно?

– Не знаю. А почему ты не хочешь, чтоб я училась с тобой в одном классе?

– Кто тебе сказал, что я не хочу?

– Ты.

– Врёшь. Я хочу. Завтра специально приеду сюда, чтобы с вами в школу сходить.

– Спасибо. Я никогда не встречала таких добрых, как ты.

– Да ну тебя!

– Нет, правда! Ты очень хороший!

– Перестань. Иначе я скажу что-нибудь противное! – буркнул Юра.

Ника заглянула ему в лицо, немного испугавшись, что он всерьёз сердится, но он смеялся.

Он ждал её у школы, чтобы она не переживала, идя на уроки первый раз. Он сразу заметил солнечный огонёк издалека и пошёл навстречу.

– Отчего бледная? Боишься? – спросил он, задевая её холодный носик.

– Ещё бы! – сказала Ника, – По твоим словам, как я зайду в класс, все тут же кинутся обсуждать мою одежду. А они узнают, откуда я перешла? Они сразу поймут, что я "деревенщина"?

– Какая разница, если ты будешь со мной?

Когда они заходили в школу, Юра подумал, что он напряжён больше, чем Ника. Как бы он хотел просто наплевать на окружающих!

Он зашёл картинно, кинул рюкзак на кожаный диван и привычными широкими движениями начал переодеваться. Ника застыла перед ним с приоткрытым ртом: она хотела спросить, где Юрка научился снимать одежду, как на замедленной съёмке, но потом подумала, что он ответит: я боксёр.

– Эй! мы пришли! – шепнул Науров, наклоняясь к её лицу и разматывая её белый шарф, – Так и быть. Сегодня я не боксёр, а твоя нянечка в детском садике.

Ника послушно вынимала руки из рукавов, пока он снимал куртку. Науров наклонил голову и, улыбаясь, оглядывал её с ног до головы.

– Не очень? Я плохо выгляжу? – встревоженно спросила Ника.

– Куколка! – пошлёпал он её по щеке, – Идём! Я покажу тебя всем.

Науров зашёл в кабинет, сжав запястье Ники, холодно и с удовольствием думая, как досадно и больно сожмутся сердечки девочек. Арина Бадыгина две недели назад предлагала ему встречаться, Вика Иванюк млела и жмурилась, когда недавно он, шутил с ней, присев на край парты и качая носком кроссовка. Если показать всё в нужном свете, Ника может только укрепить Юркину репутацию, поднять новую тему для обсуждения и сделать его вдвойне дороже. Окидывая класс деланно равнодушным взглядом, Науров удовлетворённо замечал, как поднялись взгляды на новенькую, как с нехилым интересом уставились его приятели на милую девочку, чьё запястье находилось в его пальцах. Юрка почувствовал почти нежность к объекту, который вызвал особое внимание на него.