– Сорян, Фил! – Науров отодвинул ногой рюкзак Фильки и поставил вместо него рюкзак Ники, – Тебе придётся переехать.

Филька хмуро глянул на девочку, сгонявшую его с засиженного места.

– Извини! – пожала Ника плечами, улыбаясь – ей стало неловко за грубость Юрки.

– Ничего. – усмехнулся Филлип, – Привет, кстати!

– Науров, это кто с тобой? – окликнула Арина, – Науров! ты глухой? Я спрашиваю, кого ты привёл? Она новенькая? В нашем классе учиться, что ли, будет?

– Да. – сказал Науров.

– Что "да"? Ты на какой вопрос ответил?

– Отстань от него! Видишь, ему до тебя дела нет! – сказала Света Шельмова, раздражённо кривя губки.

– Как дела? – спросил Филька, пересаживаясь на парту перед Никой и поворачиваясь к ней с хитрой улыбкой.

Ника глянула на него чуть расстерянно: почему он не спрашивает имени, а спрашивает, как дела?

– Что же она не отвечает? – дёрнул Наурова Филька.

– Она не понимает тебя. Из другой страны приехала.

– Но она только что сказала мне "извини" на чистом русском! Хорошо, если б она была из Пекина! Мне не мешало бы подтянуть китайский!

– У вас в школе учат китайский? – перепугалась Ника.

– Ника! ты серьёзно? – сказал Юрка, – Почему ты веришь любой ерунде?

– Так вот как её зовут. Ника. – повторил Филя и отвернулся.

Отчего-то те, кто первый раз переходит из школы в школу, думают, что новые их одноклассники накинутся с диким интересом и начнут расспрашивать о всех подробностях жизни, а каждый учитель первым делом заметит на уроке их присутствие и осведомится об имени и оценках. Но учителя, возможно в силу своей деликатности, делают вид, что ничего не изменилось, и начинают вести урок, как обычно. Одноклассники же в большинстве ведут себя холодно, и благо, если в классе найдутся живчики, которые познакомятся с тобой или хотя бы удосужатся задать пару вопросов. Всё зависит от новенького. Влейся, втянись. Вбейся, в конце концов, в коллектив! И, о горе тебе, если всё, что ты умеешь – это застенчиво улыбаться, а в классе не найдётся какого-нибудь изгоя, который разделит с тобой кров и хлеб! Смирись с тем, что тебе придётся вечно мучиться одиночеством и жадно наблюдать, как другие смеются в компании и хлопают друг друга по плечу. Какое всё-таки счастье, что на свете не так уж и много несчастных, которые не умеют выбивать себе место в обществе! Ника сама того не подозревала, каким чудесным образом она лишена была мук одиночества и нелепых, вечно заходящих в тупики, попыток подружиться. С ней рядом сидел Юра Науров с лихо закинутой на затылок чёлкой и кучей чёрных браслетов на руках, и один только этот факт раз и навсегда закрывал вопрос "новенькой, которая умела только смущённо улыбаться".

На следующей перемене к Нике подсела чуть полная одноклассница – впрочем, её личико столь обаятельно, что лёгкую полноту можно назвать роскошной фигурой. Ника с восхищением уставилась на густые тёмные волосы девочки, убранные в пышную причёску, из которой на лоб были выпущены чуть вьющиеся пряди.

– Как тебя зовут? – ласково улыбаясь, спросила девочка.

– Ника. А тебя?

– Вика. Вот совпадение – Ника-Вика! Вселенная намекает нам, что мы должны быть подружками!

Ника смотрела на одноклассницу в замешательстве. Та явно хотела оригинально пошутить, но Нику как-то не пробирало на смех.

– Разве можно так сразу – подруги? – серьёзно спросила она.

– Почему же нет?! – с неестественным весельем воскликнула Вика, – Или ты хочешь сначала навести на меня справки, чтобы удостовериться, что я не скрывающаяся преступница?

Ника глянула на Юру, но он стоял в другом конце класса, окружённый собственными приятелями. Вика цепким взглядом проследила за тем, куда смотрит девочка.