– Юра не трус, – сказала Ника, – Только псих немного.

– Заткнись. – тихо, но яростно приказал Науров, – Тебя не спрашивают.

– Сдалось тебе защищать трусов, малышка. Тебе его жалко? Да, он жалок… Юр, слышишь, ты жалок, тебя жалеют!

Похоже, их отношения вышли на новый уровень. Димка явно пытался втоптать Юрку в грязь перед всем классом. Наверно давно ждал удобного момента, чтобы вмиг разрушить ареол крутости Наурова. Да, возможно, оправдание "трусости" Наурова было очевидным: перед носом Димки кулаком не маши, иначе придётся иметь дело с богатым и влиятельным папочкой. Но как одноклассники могли найти оправдание остальному в поведении Юрки?

Крутость и популярность Наурова… Как медленно и тяжело растил он свою репутацию. Науров. Тот, кто может дать в морду за любую фразу, которая не понравилась. Науров. Тот, кто может острить, насмехаться, и ему ничего не будет. Науров. Тот, кто носит кучу чёрных браслетов на руках, откидывает длинные пряди тёмных волос на затылок красивым движением и ходит лёгким, ровным шагом, высоко подняв голову с остро-очерченным подбородком и скулами. Науров. Запомните моё имя! запомните! запомните! "Аа…это же младший брат Дениса Наурова…Науров, значит." Хоть бы так. Вы должны запомнить моё имя. Я Науров.

И Лыхин. Какой контраст! Он родился популярным. Популярность досталась ему естественно и легко, как милые ямочки и обезоруживающая обаятельная улыбка от мамы и ярко-красный додж-демон от папы. Естественно и легко. Лыхин.

– Дима, что ты делаешь у восьмиклассников? – спросила Наталья Александровна, заходя в класс, – Ребята, он вас не обижает?

– Я кого-то обидел, ребята? Кого я обидел, признавайтесь! Может тебя, Юрочка?

– У тебя, Юра, и правда лицо какое-то невесёлое, – сказала Наталья Александровна, – Что случилось?

– Всё нормально, – ответил Науров, – У меня просто плохое настроение сегодня.

– Я рад, что всё нормально. – сердечно улыбнулся Димка, – До скорой встречи!

Он помахал рукой Наталье Александровне и вышел из класса.

– Жаль, что девочек нельзя бить. – произнёс Науров, с ненавистью глядя на Нику.

– Да что ты в неё въелся! – воскликнуло сразу несколько человек из класса.

– Ты хочешь бить Нику, потому что боишься бить Лыхина? – спросил Филька.

Но сделал он это напрасно, потому что взбешённый Науров вскочил и, в пару секунд, рывком подняв на ноги приятеля левой рукой, несколько раз вдарил ему.

– Ещё раз… – тяжело продышал он, наклоняясь близко к лицу Фильки, – Ещё раз скажешь подобное…– и, грубым движением усаживая Филю на место и толкая его на Нику, добавил ей, – Скажи "спасибо" мальчику – он за тебя получил!

– Юра! Юра, что ты! – причитала Наталья Алексадровна, – Давайте все сядем, успокоимся и решим конфликт! Расскажите мне, что произошло! Меркушев, ты в порядке, за что тебя ударил Юра? Ты опять распускал язык?

Филька наклонился и молчал.

– Он мёртв! – крикнул Казанцев, и несколько человек заржали.

– Как вам не стыдно! – хлопнула рукой по столу учитель, – Кто-нибудь объяснит мне, в чём дело? Арина! ты же староста!

– Да ничего особого: Меркушеву нравится Калинина, Калининой нравится Науров, а Наурову никто не нравится – ни Калинина, ни Меркушев!

– Святые угодники! как всё сложно! – не унимался Казанцев.

– Ребята! вы же не маленькие, чтоб так себя вести! Я задала серьёзный вопрос.

– "Серьёзный"? – иронично повторил Науров, – Кому тут нужно решить его: мне? Фильке? другим? – никому не нужно! Вам только и нужно! Для галочки в строчке "Провели классный час на тему конфликтов".

– Хорошо. – устало сказала Наталья Александровна, – Я вижу сегодня не время, чтобы думать, как мы будем отмечать новогодние дни с классом. Идите домой. В следующий раз. Может потом вы мне захотите рассказать, что у вас происходит.