— Фейр! Стойте! Подождите! Верните мне моего ребенка! — кричу, срывая голос.

Пытаюсь достучаться до них. Отчаянно, до боли в горле, до хрипоты, до ссадин на руках. Захлебываюсь в слезах отчаяния и несправедливости.

— Будь ты проклят, Дергарий! — сползаю по двери и оседаю на холодный пол, содрогаясь от всхлипов, мешающих нормально дышать. — Будь ты проклят…

Плачу. Плачу, как я понимаю, впервые за долгое время. Я так старалась быть сильной, что теперь, когда мне демонстративно указывают на мою слабость, бесправность и беспомощность, я теряюсь.

Когда-то я была королевой. Управление всем замком было на мне, я составляла меню для поваров, подбирала с садовником растения и планировала сад, выбирала занавески и скатерти, принимала на работу в замок и прощалась с теми, кто не оправдывал доверия.

Меня учили иметь дело с пронырливыми купцами и серьезными торговцами, разбираться в мелких проблемах подданных и быть всегда достойной парой своему мужу на светских приемах. Даже при всем подчиненном положении женщин, Эргарн уважал меня, доверял мне, поддерживал.

Его предательство стало началом моего краха. Но даже там, в своем домике, я чувствовала себя хозяйкой своей жизни. Жизни, которая имела смысл и путеводный огонь, Фейра.

Кем я была до того, как стала королевой? Сиротой, воспитанницей приюта, который готовил послушных кукол. Нас ломали, корежили, делали покорных и терпеливых девушек. И только внутренний стержень мог помочь сохранить себя, не превратиться в пустую оболочку.

Быть может, жизнь в приюте помогла сохранить мне рассудок после предательства и колодца.

Но кто я сейчас? Бесправная лесная ведьма, которая ходит по краю обрыва. Один неверный шаг — и я сорвусь. И отказ лорду — как раз и стал таким шагом.

Пытаюсь себя убедить, что это всего лишь моя гордость. Возможно, через нее просто стоит переступить? Ведь тело — это всего лишь тело. Душу запятнать лорд не сможет. По крайней мере, не больше, чем это сделал мой истинный.

Я думала, что время лечит, но смотреть на него и видеть равнодушие, словно перед ним чужой человек, оказалось больно.

Теперь я чувствую себя опустошенной, обескровленной. Подтягиваю колени и обхватываю их руками, как будто только так могу чувствовать себя защищенной. Но это ощущение иллюзорно.

Все тело сводит судорогой, а в горле стоит колючий ком, мешающий глотать.

Я. Верну. Сына.

Плевать, что мне для этого придется сделать. Я его верну. Я выживу. Я не сломаюсь.

Еле-еле шевеля ногами, даже скорее переползая, чем идя, я добираюсь до молельной скамеечки. Похоже, я достигла того момента отчаяния, когда уже ни на что нет надежды.

Встаю дрожащими коленями на скамеечку, закрываю глаза и опускаю голову, сложив руки на груди. Драконьему богу известно, сколько я не молилась. Кажется, первое время после прохождения колодца, я пыталась. Просила о чем-то. А потом мне показалось, что он просто глух по отношению ко мне.

Но сейчас я готова на что угодно.

“Великий праотец, молю тебя. Помоги мне отстоять правду. Помоги пройти через все испытания, не потеряв совесть, не запятнав душу и сохранив себя. Благослови вырастить сына сильным, смелым и благородным драконом.

Не прошу мести. Прошу справедливости. Да будет на все твоя воля”.

Стою до тех пор, пока не понимаю, что сознание начинает уплывать. Тогда перебираюсь на узкую деревянную кровать, покрытую матрасом из соломы, сворачиваюсь калачиком и засыпаю тревожным сном.

Ключ в двери поворачивается, когда за окном еще едва-едва сереет утро. Но зимой оно позднее, поэтому, похоже, это я еще долго спала. Не сразу понимаю, где я, но каменная кладка прямо перед моими глазами служит хорошим напоминанием.