Глаза Романова наливаются злостью.

- Значит, так, неблагодарная дрянь? Ладно. Я сам всё улажу.

Он круто разворачивается и делает из комнаты шаг. Сердце охватывают темные предчувствия. На эмоциях кидаюсь за отцом.

- Не смей вмешиваться в мою жизнь…

Щеку обжигает огнём. Я отшатываюсь, хватаясь за место пощечины.

- Это ты не смей вставать у меня на пути, Марта. Или уничтожу.

- Как маму? – Шиплю с ненавистью.

Я полная идиотка, что решила прилететь. Отец привык играть чужими жизнями. Ломать, сминать, перемалывать и то же уготовил для меня.

- Молчи, - приказывает и снова пытается уйти.

Наверное, следовало поступить по-другому, обхитрить, что-то придумать, я же по глупости накинулась на отца с кулаками. Удар, вспышка боли в голове и всё вокруг затягивает багровая пелена.

Я очнулась через несколько суток в больничной палате. Потолок непривычно покачивался, а все тело казалось ватным и лишенным костей. Отец избил родную дочь только за то, что рискнула возразить.

Алекс!

Подскакиваю и падаю без сил.

Что Романов ему наговорил? Приказал держаться подальше? Угрожал?

Через силу притянула коммуникатор внешней связи. В глазах плавали клочья тумана. Больно двигаться, больно думать. Даже толком не поняла, как отослала запрос на звонок. Пришлось ждать долгие десять минут, но облегчения это не принесло. На экране возникло миленькое личико альтианки с синеватыми волосами.

- Абонент вне зоны доступа. Перезвоните позже.

Я звонила Алексу до вечера, и каждый раз получала ответ – недоступен.

К вечеру слабость и болезненная тошнота отпустили. Я кое-как сумела подняться на ноги и, меряя палату шагами, пыталась разобраться, кто рассказал отцу о наших отношениях? Мы хранили их в тайне. В Академии о нас знали всего несколько близких друзей. Я специально скрывала свою любовь, предполагая, что папочка воспримет ее в штыки.

Он все же узнал. От кого?

Потерев горящие виски, снова позвонила Алексу. Ожидала обрыва с той стороны, но вызов приняли. Не Алекс. Некто немолодой, в военной форме и угрюмым бородатым лицом.

- Арисса Марта, полагаю?

- Да, - растерянно села на кровать. – А вы?

- Полковник Симонов. Капитан эс Дэллор служит под моим командованием.

- Где он? Почему не отвечает? – Тревога колотила по вискам. Мрачное лицо полковника сильно пугало.

Мужчина потер лоб.

- Десять часов назад капитан повёл в атаку боевое звено истребителей в систему дарийцев. Это секретная информация, прошу держать рот на замке.

К черту секретность и всё в этом духе!

- Что с Алексом? Говорите!

- Капитан эс Дэллор погиб.

- Что? – Я продолжала слепо пялиться в экран. Слова прозвучали, но смысл никак до меня не доходил. Мозг отказывался принимать информацию. Погиб?

- Сожалею, - вырвал из ступора хриплый голос полковника.

Реальность придавила гранитной плитой. Коммуникатор выпал из рук и, все что помню, как согнулась пополам, зарываясь лицом в ледяные ладони. Белые стены сдавили опустошающим отчаянием. Нет, это ошибка. Неверный отчёт. Алекс жив, я чувствую. Иначе бы метка рассыпалась пеплом. Он сам говорил. Но цветок на руке, вот только очень холодный и жжет изнутри.

Но ведь на руке, а значит – ошибка?

- Ошибки быть не может, - возразил Симонов. – Крейсер с капитаном поглотило пламя взрыва от дарийского флагмана. Крепитесь, Марта…

Мир в один миг стал черно-белым.

Сердце было разбито, душа вывернута наизнанку. Я до кровавых мыслей задавалась вопросом, почему Алекс пожертвовал собой, а потом узнала о коротком сообщении, отосланным любимому за сутки до смерти.

Всего три фразы: «Дочь не хочет с вами общаться, капитан эс Дэллор. Прощайте. Не звоните нам больше».