».

Риордан против воли улыбнулся, но тут же стер улыбку с лица. Исподлобья бросил взгляд на секретаря, не заметил ли тот, как он улыбнулся? Но Фран по-прежнему рылся в документах и, кажется, ничего не видел. «Пушистая лисичка». Их с Парси небольшая тайна. Она, как и Риордан, была родом с севера и там, на местном наречии, ее имя означало «пушистая». Оно как нельзя лучше подходило ей из-за длинных ресниц и пышных волос. Лисичкой Риордан иногда называл ее, потому что волосы были золотисто-рыжими. Парси знала всю его историю, и она ее ничуть не смущала. Когда ей хотелось внимания и ласки, она шутливо толкала его кулачком в бок и спрашивала: «Так ты пойдешь сегодня на охоту», или: «Охотник собирается выслеживать зверя? Скоро все лисы попрячутся в норки!»

Риордан вспомнил строчку из письма про странное поведение принцессы Веры и усмехнулся одними уголками губ. Бедняжка Парси! Она не может понять, что на уме у госпожи, хотя все проще простого. Когда-то Риордан был телохранителем барона Унбога, будущего принца и мужа Веры. Он пользовался его безграничным доверием, был посвящен во многие секреты дома. Но теперь все изменилось. Риордан стал опасен. Честь не позволит ему раскрыть перед визиром то, что он узнал на службе, но как знать, не тяготится ли он этим обетом? И не пожелает ли узнать новые тайны, чтобы свести счеты за хранение старых? Поэтому Вера предпочла бы, чтобы ее фрейлина держалась подальше от Риордана. Вдруг Парси сболтнет лишнего в объятиях своего ухажера? Принцесса Вера со своим мужем понятия не имели о том, что Парси без колебаний выдала бы любые секреты ради любви, только вот Риордан вовсе не стремился их узнать.

– Фран! – позвал Риордан.

– Да, господин.

– Мне нужна от тебя небольшая услуга.

– Почту за честь, – с готовностью ответил агент.

Риордан вынул из кармана кошелек и на вес прикинул его содержимое. Должно хватить. Он перебросил кошель Франу, тот ловко его поймал, сохранив на лице вопросительное выражение.

– Пожалуйста, зайди завтра в ювелирную лавку Сегина. Это на пересечение Цветочной улицы и улицы Ткачей. Выбери приличное ожерелье из речного жемчуга. Можешь сказать, что для меня, они меня знают и дадут справедливую цену. Обязательно купи красивую коробку, и пусть они упакуют подарок в цветные обертки, там это умеют. Потом найди фруктовую лавку и попроси их сделать корзину для пикника.

– Это когда кладут разные фрукты и пару бутылочек вина?

– Точно. Только их вино не бери. Или бери, но оставь себе. Угостишь того, кого не слишком любишь. А в мою корзину положишь «Розовый нектар Зомердага». Возьми его у старика Мака. Знаешь, где находится его лавка?

– Да, господин.

– Коробку с ожерельем оставь здесь, в верхнем ящике стола, а корзину отнеси в Глейпин, к девятому подъезду. Страже скажешь «для Парси», они передадут.

– Все сделаю, господин Риордан. Когда пойду в Глейпин, следует ли мне надеть мундир?

– Ни в коем случае.

В этот момент высокая резная дверь кабинета визира распахнулась, и в приемную вышел Биккарт – Четыре Улыбки. Мастера войны прозвали так за рассеченные ударом меча губы. Когда он улыбался, зрелище было отталкивающим. Неприятное впечатление усиливала фигура Биккарта: выбритый череп вкупе с необъятными плечами делал его похожим на огромную жабу, вставшую на задние лапы. Все знали, что за уродством скрывается ум прирожденного стратега. Четыре Улыбки не склонял головы перед вельможами, по крайней мере, ниже предписанного этикетом уровня, и не искал популярности у толпы. Его не слишком любили, но не могли не уважать.

Мастер войны размашистым шагом направился к выходу, но заметил Риордана и остановился. Он взирал на своего бывшего ученика с непроницаемым лицом. Непонятно, о чем в этот момент размышлял Четыре Улыбки. Сожалел ли о том, что такой яркий талант покинул школу? Или, наоборот, с облегчением думал, что вовремя избавился от неуправляемого бунтаря? А может быть, с удивлением оценивал, как преобразился сельский мальчишка за время, которое провел под началом Накнийра?