А вот второй случай из моей жизни, который произошёл гораздо раньше, чем вышеизложенный – совершенно необъясним и даже, можно сказать, неправдоподобен, но, тем не менее, он тоже имел место. Хладнокровие, самообладание – это ценные качества, но, увы, порой, и они могут не помочь в критической ситуации. Возможно, как раз моё спокойствие и разозлило однажды одного субъекта, человека, который привык к тому, что все должны его бояться, и причины для боязни были.

Знаете, когда тебе не шутки ради, а вполне серьёзно и осознанно угрожает человек, проведший половину жизни за решёткой, и не за то, что крал огурцы на соседской грядке, а за дела намного более серьёзные, то испугаться, поверьте – можно. Испугаться можно даже в том случае, если угрожают не тебе лично, по причине твоего отсутствия, а через твоего товарища-коллегу, которому ставят под рёбра нож, и настоятельно просят передать (но уже тебе лично) «горячий, пламенный привет». Но тогда у меня было хорошее время, время внутреннего и внешнего спокойствия, и ничто не могло разрушить эту крепость. Помню точно, что я ничуть не испугался угроз того человека, а лишь сказал в его адрес (просто так, без всякого злого умысла): «А разве он решает – кто и когда должен умереть?». Разговор был закончен, и я тут же забыл о нём. Забыл, но вспомнил через пару дней, когда пришёл на работу (в ресторан), и где мои коллеги-музыканты, находясь в состоянии некоторой растерянности, сообщили мне прискорбное известие о том, что тот парень умер накануне вечером, а точнее – разбился на машине….

Я не чувствовал на себе вины за случившееся – случайность она и есть случайность, но и жалости во мне тоже не было: дрянной был человек. Он любил унижать людей…. Он мог унизить и даже убить того, кто не желал унижаться…. Я не любил и не люблю унижать…. В таком случае, кто должен был умереть первым – я или он?

Глупые мысли иногда лезут ко мне в голову, и одна из них, самая греховная и страшная – мог бы я убить человека? Не знаю – наверное, нет. А если подумать? Не знаю – наверное, да…. Наверное, смог бы, но только в том случае, если бы человек представлял реальную угрозу мне или моим близким. Да, я мог бы убить, но унизить – никогда. Я могу сдерживать слёзы, испытывая боль телесную, но они почему-то текут ручьём, когда меня пытаются унизить, а тем более, когда предают. И нет разницы – кто именно предаёт: лучший друг, любимая женщина, родной отец или, в конце концов, твоя же собственная собака, к которой это относится в гораздо меньшей степени, чем к человеку.

Извините за излишнюю сентиментальность, и вообще… я кажется чуть-чуть отклонился от темы разговора – прошу прощения, это вышло совершенно случайно…. А тема насколько я помню – автобиография. Вы, конечно, можете не читать, если не интересно, но поверьте, други мои – не корысти ради вспоминаю я о жизни своей, а токмо, как говорится, во исполнении воли…, ну и дальше по тексту.

А в самом деле, зачем я всё это пишу? Ах, да! Автобиография…. А автобиографию обычно пишут при поступлении на новое место работы, правильно? Правильно – значит, на этом и остановимся: «Я устраиваюсь на новую работу». Только к кому и куда? А Бог его знает! Хотя, наверное, только Он и знает это. Нет, он-то, наверняка знает – почему и зачем я пишу сейчас о себе, знает – почему я ещё жив до сих пор, хотя давно должен был отправиться в мир иной: толи по случайности, толи по чьему-то злому умыслу, толи от болезни. Наверное, он один знает – почему я не умер в то первое утро, конца второго Тысячелетия, в начале года, названного Миллениумом, когда без всяких веских причин мою голову расколола пополам моя же любимая болезнь. Это был самый жестокий приступ за всю мою жизнь: адская боль, усугублённая рвотой и продолжающаяся несколько часов подряд. Да, Бог, наверное, видел то, что со мной происходило, видел мои мучения, но он не забрал меня к себе, хотя я его просил об этом, я умолял его….