Отец Виталий Северный

«What kind of love is that you tell me?

What kind of love is that you want me to believe in?

I know a love that’s better than yours»

Than.eye

По ночам я слышу плач и крики. Слышу удары и звук ломающихся костей. Это всё моё. Мои крики, мои кости. Я не помню, сколько мне там, в ночи, лет. Мало. В той ночи я пытаюсь спрятаться. Убежать хоть куда-нибудь. Но он всё равно находит меня. Под кроватью, в шкафу, на улице рядом с забегаловкой крикливого китайца, среди бесконечно плывущего спама шлюх и наркоты, у могилы матери. Мне нигде от него не скрыться. Огромный, грязный, чёрный волк. От него разит потом и спиртным. Кислая отрыжка вырывается из его пасти. Каждый раз, как его тяжёлая лапа бьёт меня по лицу, я думаю, что он хочет меня убить. Но в последний момент, перед решающим ударом он останавливается. Захлёбываясь кровью и слезами, я лежу, свернувшись в углу, и стараюсь не дышать, не издавать ни звука. Словно я исчез. Словно меня никогда тут и не было. Чтобы он оставил меня в покое. Забыл про меня хотя бы на сегодня. Но он не забывает. Он говорит мне хриплым неровным голосом:

– Ты же понимаешь, это для твоей же пользы. Ты должен вырасти мужиком. Сильным. И я сделаю тебя сильным. Ты ещё спасибо скажешь. Ведь я люблю тебя, сынок.

И я люблю тебя, пап…

Просыпаюсь. Теперь уже спокойно. Раньше в поту и с криками. Но теперь нет. Привык.

И ещё, раньше я думал, стал ли я мужиком? Сильным? Не знаю. Не знаю, что это такое. Не могу понять. На работе слышал от кого-то, что только женщина или катастрофа смогут ответить на эти вопросы. Этого я тоже не понимаю. Мне трудно общаться с женщинами. А катастрофы… Это вообще как?

Я просто больше не думаю про это. Стараюсь не думать.

Нужно поесть.

В морозильнике готовый завтрак. Мне нравится эта марка. Чтобы разогрелось, нужно с силой поставить на стол. Там, видимо, на дне тарелки какая-то кнопка секретная нажимается и через пять минут горячее и вкусное. Я люблю сильно ставить на стол. Иногда даже кричу что-нибудь.

– Как тебе?! Хорошо?! Хорошо, сука?!

Мне хорошо.

Пока греется, я обычно занимаюсь на турнике. Подтягивания, выход на обе руки, подъём ног. Ну и на ступнях повисеть вниз головой на завершение. Это больше всего нравится.

Ем, одеваюсь, иду на работу. Пешком. А по пути присматриваю себе кошку. Вон как раз одна. Чёрная с рыжими и белыми пятнами. У меня в кармане всегда есть приманка для них.

– Кс-кс-кс-кс…

Зашипела на меня. Убежала в подворотню. Хех… Посмотрим, как ты вечером запоёшь. Ненавижу кошек. Никто никогда не думал, почему в нижнем городе их столько? Им же нужно что-то есть. Мне кажется, что они по ночам собираются вместе и проникают к кому-нибудь в дом, чтобы сожрать его. Ведь я читал где-то, что каждый год пропадает много людей. Просто исчезают. Я тщательно запираю свою квартиру. Хорошо, хоть окон у меня нет. Кошки же в окна залезают?

На работе кошек нет. Им тут некого сожрать и негде спрятаться.

Я начинаю обход с Люси и иду дальше. Люси мне нравится. Она одна из первых тут появилась. Жаль, что у неё заботливые родственники. Лет на десять вперёд все услуги оплатили.

– Привет Люси. Как ты сегодня? – я жду появления проекции и осматриваю надгробие.

– Привет, Второй. Чудесный день. Я хорошо, а ты?

Она умерла в тридцать четыре. Проекция не самой высокой плотности, но даже так видно, что она была красивой.

– Я хорошо. Сегодня ел «Та-Дам» на завтрак.

– Ты молодец!

Да, я молодец. На этом кладбище я могу говорить со всеми, и все могут говорить со мной. Но не все мне нравятся. Вот тут Джирмо. Он плохой. Нет, не то чтобы плохой. Но был бы он жив, я бы его прибил молотком в тёмном закутке. И как назло у него самая дорогая проекция. Будто живой и во весь рост.

– Второй, здарова! Я уже со счёта сбился, сколько раз ты ко мне приходил. Мы что, родственники? Или… Нет, не говори. Ты влюбился в меня?..

– Заткнись.

– Хахахаха…

Стереть бы его.

Вот умер человек. И перед тем, как установить его копию в надгробие, у родственников есть шанс сделать его лучше. Поправить характер, заикания убрать, например. Чтобы хоть после смерти с ним можно было пообщаться хорошо. Никто так не делает… Оставляют всё, как есть. Не понимаю.

А тут Марта. Через две недели заканчивается контракт на её содержание, а родня так и не объявилась. Но она мне не очень нравится. Старая.

– Здравствуй, Второй. Ты хорошо выглядишь. Жаль, не могу угостить тебя сладостями.

– Здравствуйте, Марта. Я бы сейчас съел что-нибудь такое.

– Может, в другой раз? Приходи завтра.

– Обязательно приду.

Но завтра она скажет мне то же самое. Мм… это хорошо. Так легко общаться.

Обошёл всё кладбище. Всё проверил, со всеми поговорил. Составил подробный отчёт. Сколько надгробий требуют чистки, сколько ремонта. Есть ли проблемы с проекциями, и сколько могил нужно подготовить к завершению контракта. Потом убрал мусор с территории. Казалось бы, откуда ему тут взяться? Но под видом родственников сюда часто приходят всякие психи, чтобы поговорить с мёртвыми. Больше всего напрягают Свидетели новой жизни и Воспалённые христиане. Первые готовы чуть ли не сношаться с проекциями, а вторые хотят тут всё сломать. Пару раз в неделю приходится звонить местным корпам, чтоб разобрались. Но пока они доезжают, психи успевают разбежаться. Ненавижу их… Как-то повезло одного огреть моим мусорным шестом. Даже сломал ему чего-то. Теперь мне кажется, что они следят за мной. Сумасшедшие.

В дальнем углу кладбища, где вместо сияющего виртуального забора установлены несколько обычных бетонных секций, стоит большая будка с инструментами. Рядом с ней я поставил удобное кресло. Тут я отдыхаю, получаю задания, отчитываюсь о проделанной работе. Мне нравится.

Уселся поудобнее, достал телефон, набрал Боба по видео. Он мой начальник. Он сильно старше меня, но он… нормальный.

– Привет, Второй. Сегодня… а… отчёт уже прислал. Хорошо, – Боб быстро, но внимательно прочитал его. – Да, хорошо. Так вот. Сегодня четыре ямы. Одна премиум, остальные сам посмотри, где лучше разместить.

– Хорошо.

– Начни с премиумной. Около полудня будет церемония. Я подъеду тоже, привезу памятники и ещё там по мелочи. Остальные ближе к вечеру, там всё просто.

– Да. Понял.

– Отлично. Тогда отпираю ящик. До встречи.

Отключил видеосвязь.

Ящик с инструментами щёлкнул и открылся. Тут аппарат для рытья могил, система установки надгробий и мониторинг ИИ для покойников. Ещё в дальнем углу лопаты, грабли, носилки и вёдра. Пара заточенных железных прутов, неизвестно зачем. Я уже не застал этого, но раньше лопатами копали. Тяжелейшая работа… Сейчас проще. И… Боб мне не говорит, но я знаю – всю мою работу можно автоматизировать. Наверное, я пока дешевле робота. Когда думаю об этом, меня охватывает тоска. Совершенно не понимаю, как жить без этого места. За несколько лет здесь я словно нашёл успокоение. Смирение.

«Сраный слюнтяй. Мужики не ноют»

Да. Он бы так и сказал. Тварь.

А… Прости, папа.

Бестолочь.

Нужно работать. Одна премиум, три стандарта.

Я достал «Землекопа» и оглядел кладбище. Не особо большое, на самом деле. Но расположение хорошее. Ещё немного, и тут в любом месте можно премиум копать… Посмотрел на схеме, где ещё остались места. Вот тут хорошо будет. Второй ряд от входа, тридцать седьмое место. Вытащил поддон для грунта. Включил его. Чуть загудели двигатели и поддон немного поднялся над землёй. Уложил на него «Землекопа», лопату и потащил всё к будущей могиле.

Посреди кладбища, рядом с надгробием без ИИ стояла женщина. Я не сразу заметил её в этом зеркальном плаще. Странно. На такую роскошную одежду деньги есть, а на ИИ на памятнике – нет. Не моё дело. Я прошёл мимо в нескольких рядах могил от неё. Лица под капюшоном не видно. Но… Мне показалось, что она на меня посмотрела. Ускорил шаг. Не надо смотреть на меня так. Что она о себе возомнила?

Тридцать седьмое место. Поддон разошёлся, обозначая размер будущей ямы. По углам поставил направляющие «Землекопа» и включил его на телефоне. После нескольких минут лёгкого гудения земля ровным прямоугольным столбом стала подниматься вверх. Поддон под ней закрылся и теперь её на время можно оттащить. Чтоб не портить вид, я обычно накрываю эту землю большой чёрной тканью. Я сам её купил. Была другая раньше. Боб выдал. Но моя лучше. Много денег отдал за неё. Теперь земля на поддоне выглядит будто роскошная скульптура, ожидающая открытия на выставке. Мне нравится.

Ещё три могилы. Их буду недалеко от дальней стены копать. Нужно за поддонами сходить. А… Та женщина не ушла ещё. Мимо неё не пойду, обойду подальше.

Всё собрал и пошёл.

– Господин! Господин работник! Подождите! – это та женщина мне?

Что ей нужно?

Я остановился и обернулся. Она шла ко мне быстрым шагом. Её плащ сверкал и переливался в искусственном свете. Это выглядит, как галлюцинация.

– Здравствуйте. Вы тут работаете, так ведь? – она сняла капюшон.

Мама?.. Мама?!

– Простите, с вами всё хорошо?

– Эм… Я… Да… Да, хорошо…

Показалось? Я всмотрелся в её лицо. Молодая, лет тридцать-сорок. Красивая, наверное… Тёмные волосы. С виду без синтетики. Такие интересные губы… Должно быть очень приятные наощупь. Наклонился поближе, чтобы разобрать цвет глаз. Не пойму…

– Что вы делаете? – женщина сделала шаг назад.

– Я тут работаю, – мне захотелось поскорее уйти.