В пакете лежали детские вещи. Трусишки, маечки, платьице – слишком скромный набор, который, видимо, собирался не тщательно и впопыхах. Набросано абы как. Не комком, но любви и заботы в этом мизерном наборе я не увидел.

Почти на самом дне – документы. Свидетельство о рождении и фотографии.

3. Глава 3

Я сразу вспомнил эту девочку. Это было лёгкое увлечение и некоторое помешательство. Мы хорошо провели время, и я даже подумать не мог, что наши необременительные отношения привели к таким серьёзным последствиям.

– Кто она? – снова взяла повышенный тон с примесью визга Марина. – Я никогда не думала, Женя, что ты такой!

Интересно, какой – такой? Святой девственник, что жил до её появления в поясе верности и с бантиком на том самом месте?

Это был ещё не взрыв, но очень близко к тому: фитиль уже дымился и постепенно подбирался к бомбе в моей башке.

Я даже говорить не стал, что «нас» тогда ещё не было. Я хорошо помнил, когда это случилось. На тот момент мы с Мариной даже знакомы не были.

Вместо препирательств я открыл свидетельство о рождении. Мария Андреевна Селезнёва. Цифры в уме я складывал хорошо. Почти четыре года ребёнку. К слову, очень странная Матрёшка. Не ревёт, не боится. Какое-то ненормальное бесстрашие, словно она всегда здесь жила и всю жизнь меня знала.

Да, Селезнёва, точно. Ту девушку звали Полина. Память у меня хорошая. И на фотографиях мы… счастливые.

В их город я приехал, чтобы заключить взаимовыгодный контракт. К слову, мы до сих пор сотрудничаем. А Полина там работала на побегушках. Очень милая и расторопная девушка, искренняя и юная. Улыбчивая и мягкая. Удобная во всех смыслах.

Нет, я не был роковым соблазнителем. В свои двадцать девушка уже приобщилась ко взрослой жизни, и я точно помню: мы предохранялись. Но вот же: фото и свидетельство о рождении. И если посчитать, то Матрёшка вполне может быть моей дочерью.

Я снова невольно вспомнил её глаза с густющими ресницами. Мама говорила, что это у нас наследственное, от отца, и гордо показывала фотографии папы, который умер очень рано, я его почти и не помнил.

Как бы там ни было, экспертизу я сделаю. А заодно и запрос пошлю в соседний город, узнаю, что случилось с Полиной. Вряд ли она, спустя почти пять лет, сошла с ума и решила подсунуть Матрёшку мне. Да ещё и через какую-то ненормальную вздорную бабу.

– Кто она? – донёсся до меня голос Марины. – Неужели так трудно ответить? Ты меня игнорируешь! Учти: я этого не потерплю по отношению к себе! Я думала, у нас всё серьёзно, а на самом деле ты скрывал от меня так много, что это в голове не укладывается!

Кажется, у кого-то истерика. И даже слёзы. Я слышу, как она всхлипывает.

– Я ухожу, Евгений! – это прозвучало, как угроза. Бомба в моей голове сделала тик-так и взорвалась.

– Сходи, дорогая, сходи. Тебе срочно нужно остыть, подумать, проветриться и включить мозги наконец-то. А когда всё это случится, мы поговорим.

Марина застыла. Таращилась на меня, будто я гуманоид неизвестного вида. Или шедевр в картинной галерее неописуемой красоты. Дыхание останавливается и адреналин зашкаливает.

– Ах так! – выпалила она и наставила на меня указательный палец. – Будешь на колени вставать – не прощу!

Какая патетика! Какой трагизм! Видимо, сценическое искусство её как-то по касательной задело. Жаль только: жизнь наша не театр, а мы не актёры. Тут дублей не будет и фальшивую фразу не переиграть.

Можно, конечно, но не сейчас, когда с её стороны слишком много сказано. Я не дал ей шанса на мне отыграться. Я боец с очень древними шрамами и давно знаю, как надо противостоять манипуляторам. Лучше всего молчать и не оправдываться, иначе если дам слабину – тут меня и похоронят под ворохом новых обвинений.