Квадрокоптер подлетает ко мне ближе, и я рефлекторно прижимаю сумку рукой – нам выдали небольшие тканые сумки для письменных принадлежностей, бумаг и коробочек с солью и палочками, которыми мы отрабатываем написание букв местного алфавита: пишем на соли, стираем скользящей по пазам перемычкой и снова пишем. А я в сумке ещё Саламандру ношу, потому что в карман она больше не помещается.

Саламандра через ткань тыкается мне в ладонь, но дальше сидит тихо, пока квадрокоптер навязчиво кружит вокруг, снимая и меня, и Манакризу, и Лиссу с Катари. Потом телевизионщики успокаиваются.

Только вот Манакриза ошибается или у местных женихов плохо со стратегией: едва я собираюсь попробовать суп, в дверях столовой возникает короткорогий демон с букетом алых цветов.

Выставив букет перед собой, он торжественно шагает между рядов, квадрокоптеры кружат над ним и над тремя нашими отдельными столами. Все следят за ним с любопытством, мне же хочется посоветовать демону идти побыстрее, а то пафос зашкаливает.

Демон знай вышагивает. Вздохнув, я принимаюсь за нечто вроде солянки, краем глаза замечаю, что посыльный с цветами застывает, глядя на меня. Нарочито кашляет.

2. Глава 2

Я продолжаю есть. Снова прокашлявшись, посланник быстро подходит к нашему столу. Я откладываю ложку, он протягивает мне цветы и коробочку, слишком прямоугольную для того, чтобы там лежало кольцо, но слишком короткую для браслета.

Даже жалко Принцессу, она хоть и делает вид, что ей всё равно, но щёки пылают и глаза подозрительно блестят. Кажется, она надеялась, что цветочки ей. Может, поделиться в знак мирных намерений?

– Приятного аппетита, – напряжённо желает посыльный и, развернувшись, быстро направляется прочь.

Отложив букет, я собираюсь открыть крышку коробочки, но квадрокоптер практически в нос мне лезет. Отмахнувшись от него, осторожно приоткрываю коробочку и вытаскиваю из неё визитку с красивой ажурной надписью:

«Мои предложения в силе. Оба».

Снова приоткрыв крышечку, заглядываю внутрь: там мерцает колечко с чёрным камнем, а рядом – значок. Партийный: «За равные возможности».

Усмехаюсь: политики не сдаются, Илантих зашевелился… Подарка от Леонхашарта не хватает для полного комплекта.

Сердце обмирает, мне тревожно, хочется встать, идти, что-то делать, вырвать это замирающее сердце из груди, – так теперь происходит почти всякий раз, когда вспоминаю о Леонхашарте и его прикосновении, пришлось даже портрет его со стены снять: невозможно было не смотреть на него, не думать о нём.

Отложив коробочку с твёрдым намерением вернуть как минимум кольцо, я снова берусь за ложку. Аппетита нет, но я не буду голодать из-за какого-то там мужчины, даже если это архисоветник и самый завидный жених Нарака.

***

Обычно визиты в НИИ доставляют Леонхашарту удовольствие: сотрудники воодушевлённо-сосредоточены, все чем-то заняты, работают громоздкие и не очень аппараты, деятельность просто кипит – этакий храм науки.

Сегодня его это всё только раздражает.

И то, что Юмаат не отрывается от своих дел ради разговора с ним, тоже раздражает, хотя Леонхашарт специально приехал в НИИ, чтобы поговорить с ней без лишних глаз и не через телефон, который могут прослушивать.

– Не могу я отвлекаться! – она пропускает его в свободную лабораторию. Здесь всё залито белым светом, на металлических столах расставлены ёмкости с чёрной жижей, на отдельном столе выставлены десятки колб с чем-то, напоминающим нервную или кровеносную систему, подсоединённую к маленьким комочкам мозга с разным числом глаз: где-то один, где-то все сорок.

– Что это? – Леонхашарта передёргивает, когда облачённая в белый комбинезон Юмаат вытаскивает пробку одной из колб и выуживает оттуда мерзкое нечто. – Что ты делаешь?