Агата испуганно сжалась. Она и не думала, что все выльется в такой скандал.

Мрачно посмотрев на Миру, лавочник щелкнул пальцами. Из темноты задней комнаты, примыкавшей к лавке, вышел здоровый громила, едва не царапавший лысой головой потолок.

– Я предлагаю вам честную сделку: по пять серебряных за каждую и ступайте вон, а если вам что-то не нравится, то можете жаловаться в Нижнюю ложу Совета. Посмотрим, что там вам скажут.

Лавочник извлек из под прилавка кошель и отсчитав монеты, бросил их на прилавок.

Агата тяжело выдохнула. Это было явно меньше, чем полагалось ей по праву и все же этих денег хватило бы, чтобы оплатить место на корабле.

– Орку, отнеси кукол в заднюю комнату, я потом с ними разберусь.

Громила потянулся огромной пятерней к куклам и фарфоровые драконы-императоры бросили на Агату последний грустный взгляд стеклянных глаз.

Подавшись вперед, Мира схватила мужчину за руку, потянула ее на себя, поворачивая куда-то вбок. Что-то в его костях хрустнуло. Лицо громилы покраснело, он заорал и метнувшись в сторону, врезался в полки, а затем, подвывая, ухватился за руку.

– Вы что такое себе позволяете?! – закричал лавочник, отшатываясь назад и едва не сбивая стеллаж с подсвечниками спиной.

– А разве я что-то сделала? – невинно поинтересовалась Мира. – Я же хрупкая юная госпожа. Как, по-вашему, я могла бы причинить вред такому большому и крепкому мужчине?

Агата метнулась к прилавку и, сметя выложенные на нем монеты, быстро убрала их в висевший на поясе кошель. Она уже жалела, что связалась с Мирой. Впрочем, не только она одна.

Лавочник тем временем потянулся к куклам, и Мира мягко положила руку на его ладонь.

– Пять золотых за каждую, – сказала она, встретившись взглядом с лавочником. – Иначе, боюсь, тебе придется торговать какое-то время без помощи рук.

Побагровев, тот достал из под прилавка еще один кошель, и выложил на прилавок горсть блестевших в тусклом свете золотых монет.

– Это вам так просто не сойдет! – бормотал он. – Если вы думаете…

– Ой, да брось! – перебила его Мира. – Сам же прекрасно знаешь, что выручишь за эти штуки в три раза больше. Спасибо бы лучше сказал.

– Ты с ума сошла! – прошипела Агата, когда они вышли на улицу. – Зачем ты сломала этому бедняге руку?

– Во-первых, не сломала, а всего лишь вывернула, а во-вторых, этот увалень и его хозяин пытались тебя надуть, только потому что они сильнее и значит думают, что им все можно! Лучше бы спасибо сказала!

– Спасибо, – отозвалась Агата, понимая уже, что с Мирой лучше не спорить.

Она оглянулась, высматривая нависавшие над крышами башенные часы, и ахнула. Время пролетело незаметно, и до отплытия «Лазурного руха» оставалось всего ничего.

– Скорее, нам надо возвращаться в порт! – крикнула Агата и, схватив Миру за руку, потащила к ферновязи, где оставила Фифи.

Добежав до места, Агата спешно стянула с Фифи шторки. Законом запрещалось ездить ферхом в городах и деревнях без шторок, сужающих их обзор. Их хищнические позывы были слишком сильны и, чтобы их как-то ослабить, делали так, чтобы птицы не могли рассмотреть ничего, кроме того места, куда они ступали, что делало их куда менее ловкими и маневренными.

– Что ты делаешь? – спросила Мира, наблюдая за тем, как Агата по-мужски садится верхом, подоткнув юбки.

– Нам не успеть до отплытия, если пойдем в порт пешком. Давай, садись за мной.

– Что? Я не полезу на эту курицу-переростка. Ни за что! – Мира попятилась.

– Не бойся. Фифи тебя не клюнет, она умная и хорошая девочка.

– Еще чего, чтобы я ее боялась…

Вытянув шею, Агата снова сверилась с часами. До отплытия оставалось всего ничего! Им ни за что не успеть ко времени в порт.