Партийное руководство пыталось представить оппозицию как отдельных «отщепенцев», пойманных на месте преступления и оставленных всеми приверженцами; их предполагалось «справед ливо наказать». Однако оно или принимало желаемое за действительное, или правительственная печать сознательно говорила неправду.
Согласно самиздатовским материалам, несмотря на огромное давление, часто сопровождавшееся плохо завуалированными угрозами лишить работы несогласных, в одной только Праге 10 % избирателей воздержались от участия в голосовании, в самых крупных индустриальных районах по крайней мере 11 % рабочих проголосовали против линии партии и 20 % всех голосовавших выразили личное недоверие Гусаку[330]. Данные результаты побудили власть к витку новых репрессий. «Заигрывание» с коммунистами-реформаторами, а уж тем более с теми, кто видел социализм по-другому, прекращалось.
Акцию, несмотря на это, нельзя назвать неудачной. «В широкие массы чехословацкого общества, – пишут Я. Каван и Я. Даниел, – проникло сознание, что существует социалистическая оппозиция, и это имело неоценимое моральное и политическое значение»[331]. Западная печать уделила этому факту внимание только благодаря арестам и судебным процессам, но многочисленные сообщения все же «помогли напомнить забывчивому миру о судьбе Чехословакии; среди западных левых и некоторых коммунистических партий раздались голоса солидарности»[332].
Между выходом Обращения и выпуском листовки деятели СДЧГ проявляли заметную активность, которая не могла не привлечь внимание властных структур и репрессивных органов. В середине октября 1971 г. состоялась встреча Тесаржа, Непраша, Кинцла и Гюбла. Предметом переговоров явилось объединение оппозиции и выработка манифеста Чешского фронта национального освобождения, который предполагалось выпустить к годовщине 28 октября 1971 г. Уже на первой встрече свои возражения высказал Тесарж, а во время второй встречи ее участники решили, что из-за недостатка времени не представляется возможным вовремя распространить манифест и опубликовать его за рубежом.
Тем не менее попытки сплочения чехословацкого оппозиционного движения не прекращались. Так, Тесарж продолжал контакты с брненской оппозицией экс-коммунистов вокруг Я. Шабаты, который в свою очередь поддерживал связь с группой бывших чехословацких социалистов. На встрече в Брно в октябре 1971 г. продолжились дискуссии о сотрудничестве и объединении оппозиции. Тогда же Шабата ознакомил Тесаржа с «Малой программой действий СДЧГ», которая, по всей видимости, и должна была стать основой программы объединенной оппозиции.
27 ноября органы госбезопасности арестовали Я. Шабату и И. Мюллера, а позднее Тесаржа, Гюбла и др. Позднее, во время процессов летом 1972 г., прокурор утверждал, что под СДЧГ скрывался М. Гюбл, бывший член ЦК КПЧ, ректор Высшей политической школы, в прошлом один из идеологов Пражской весны, оказавшийся «отщепенцем»; за подписью «Коммунисты в оппозиции» – Я. Шабата и его единомышленники; а под названием «Революционное движение – Ян Палах» – Я. Тесарж[333].
СДЧГ активно протестовало против арестов на рубеже 1971–19 72 гг. Преследования оценивались участниками движения как месть за Пражскую весну, но вместе с тем они предостерегали от открытой борьбы, которая считалась в тех условиях напрасной и могла бы привести к дальнейшим потерям. Авторы листовок анализировали итоги политики нового руководства КПЧ и государства, парализовавшей все общество, которое в своем большинстве «реагирует на это положение отрицательным молчанием, аполитичностью и бегством в себя, причем углубляется политический, идейный, экономический и нравственный кризис»