– Данилка верно говорит, – откликнулся Сафрон. – Будем прорываться. Вдруг повезёт. Чем чёрт не шутит! Молодец, Данилка!

– Поспать бы малость. Сил хоть немного набраться треба. Долго не давайте мне спать – замёрзну после работы. Мокрый я.

Они несколько раз уже вставали и ходили – три шага в один конец и три с небольшим в другой. Их трясло от холода, и согреться никак не могли. Даже пить расхотелось. Вонь повисла в подвале. Отхожего места им не предоставили, и пришлось опорожняться в углу.

Больше всего их беспокоило почему-то время. Его они никак не могли определять. То ли день был на дворе, то ли ночь? Для них была только ночь.

Наконец Данилка спросил Сафрона:

– Можно твою руку, Сафрон?

– На кой черт она тебе сдалась? – удивился казак, но руку протянул. Данилка молча ощупал плоское кольцо на запястье, проговорил уверенно:

– Делать всё одно нечего, так можно попробовать и тебя освободить. Тебе будет сподручней воевать за наши жизни. К тому же у тебя рука потоньше будет и, значит, легче просунуть её. Согласен?

– Если получится, то чего ж не согласиться. Давай, пробуй. Думаю, что у тебя пойдёт лучше со мной. Всё ж двумя руками орудовать станешь.

– Верно. И время быстрее станет ползти, а то уж больно тоскливо в ожидании тут сидеть.

Данила стал сдавливать кольцо из полосы железа, и Сафрон, пробуя его, заявлял каждый раз:

– Кажись, поддаётся, проклятое. Как ты?

– Тебе виднее, – сопя и отдуваясь, проговорил казак. Я в темноте ничего не вижу, а на ощупь не могу определить.

– Ну и силен ты, как я погляжу! Откуда столько силы в таком небольшом теле? Кто в роду такой был у тебя?

– Да, почитай, все. Лишь старший братан что-то не вышел. Может, мать была ещё слишком молода, но он слабоват вышел. Но и остальные послабей меня оказались. Зато выше ростом и харями не такие страшные.

– Ничего ты не страшный, – возразил Сафрон, пытаясь подбодрить друга. Не красень, но и не урод какой. Ещё отхватишь себе девку ядрёную.

– Да пусть Господь внемлет твоим словам, Сафронушка!

Сколько времени прошло, по-прежнему определить не мог никто, но наконец, общими усилиями кольцо удалось стащить.

– Теперь только ждать прихода кого-нибудь, – проговорил Данила, отдуваясь и дыша тяжело. – Больше двух никак не ожидаю. А с ними мы сможем совладать, коль неожиданно и дружно…

– Дай-то Бог! – воскликнул Сафрон с воодушевлением. – Лишь бы не очень задержались, а то вовсе силы покинут нас. Хоть бы тот холоп пришёл!

– Это было бы хорошо, но он не осмелится без дозволения хозяина.

И вдруг, по прошествии многого времени, как казалось затворникам, в двери проскрежетал засов, в замке проскрипел ключ, и дверь со скрипом отворилась. Тусклый свет фонаря едва мог осветить мрачную вонючую картину подземелья.

Вошли два стражника, но холоп, слышно было, остался за дверью, сторожа.

– Ну, шпыни разбойные! – весело хохотнул стражник, поставив бердыш к стене. – Молитесь, голубки! Пришёл вас час прощаться с жизнями. Поднимайтесь!

Казаки поднялись, скрывая свободные руки в рукавах.

– Скоро вам, казачки, перестанет казаться жизнь такой тяжёлой. Ха! И от голода и жажды страдать не будете. Выходи!

Первым пошёл Данил, следом Сафрон и замыкал шествие Аким. Так распорядились стражники.

На лестнице Данил споткнулся, получил держаком бердыша в бок и с трудом поднялся, пропустив вперёд товарищей, которые по договорённости поспешили пройти дальше. Данил поднялся, понукаемый стражником, и мощно ударил кулаком с цепью в нос стражнику. Тот опрокинулся на заднего. Данил успел их подтолкнуть, и с силой закрыл дверь, толкнув ею стражников. Прошептал громко холопу: