– Вот тебе и слухи! – шептались казаки. – Выходит, все верно! Ляпунов перебежал, а на нас движется воодушевлённое войско царя. И воеводы у него довольно знатные. Мстиславский и Воротынский.

– Им что, они завсегда в выигрыше, а нам отдувайся! Всё на простого людишку наваливают, а сами гребут под себя.

– Эх! Чего гутарить-то! Всякое бывало, но всегда наверху будет боярин.

– Ладно, казаки, надо лагерь обустроить, – Сафрон увёл свой десяток устанавливать телеги и сани, окружая ими лагерь.

Лишь к полуночи он был оборудован несколькими рядами телег и саней.

– Пусть только сунутся, москали! – говорил пожилой казак. – Ноги мы им и пообломаем среди такого вала. Готовь пищали, казаки.

Весь день ожидали атаки царских войск, но они появились ближе к вечеру. С ходу ударили конницей, но меткие залпы казаков опрокинули передних, остальные запутались в ограждении и их нещадно валили казаки, сидя в укрытии, паля почти без промаха с близкого расстояния.

Понеся большие потери, ополченцы Скопина-Шуйского откатились назад.

– Теперь жди ядер. У них пушек много, ребята! Как бы не подожгли нас со всех сторон! Готовим шкуры, да побольше, водой мочите!

Так и случилось. Грохотали пушки, а казаки носились со шкурами и тушили ядра и очаги пожара. Так стрельба ничего не принесла царскому отряду.

– Не робей, казаки! Подмога к нам идёт! Пашков сейчас нас освободит! Готовимся к вылазке! Поможем ему изничтожить врагов наших!

– Смотрите! Что деется! Пашков-то тоже перебежал к царю! А его воинов посекут и перевяжут!

– Так и происходит, братцы! Что же такое творится?!

Паника хоть и не разрослась, но сильно подорвала настроение и боевой дух войска Болотника. Лагерь тоже был захвачен, и множество казаков оказались в плену. Попал в плен и Сафрон почти со всей своей сотней.

– Как бы попасть не в подвалы боярские, а к простым жителям, – говорил в растерянности Данилка и озирался по сторонам.

– Надеешься выжить, дурак? – спросил Сафрон, как-то безразлично взиравший на все протекавшее перед глазами.

– Как жить без надежды, Сафрон? Сейчас это и осталось у нас единственное, что надеяться. Я даже из татарского плена в шестнадцать лет сбежал и выжил. А здесь это должно быть полегче.

Сафрон вздохнул и последовал за стрельцом, который отвёл троих казаков в дом купца Корыткина.

– Ироды! – встретил тот затворников. – Супротив царя истинного умудрились пойти, нехристи! Теперича посидите, пока вас не вздёрнут, душегубы проклятые!

Казаки, изрядно уже побитые, помалкивали, боясь получить по рёбрам. Плелись к заточению, подталкиваемые бердышом стражника.

– Долго ты им не понадобишься, – молвил стражник, легонько уколов Данилку в зад. – Пошёл, изменник чёртов! Дня два-три вам отпустил государь наш. Купец, ты особо не корми их, тем более что цены на еду так выросли, что не до колодников. Им же легче будет помирать на пустой желудок, хе-хе!

Цепь зазвенела жалобно и муторно. Холоп затолкал их в подвал, обшитый до потолка дубовым тёсом. Все здесь было покрыто лёгким налётом плесени, холод пробирал до костей. На дворе завьюжило, и здесь было не лучше.

Холоп ногой толкнул каждого в зад и в молчании задвинул за собой тяжёлую влажную дверь. Полная темнота окружила казаков.

– Так и ослепнуть легко, – молвил тихо Сафрон. – И не увидим, как друг дружке петлю на шею накинут.

– Увидим, – мрачно отозвался из темноты Данилка.

Ощупью пошарили по полу в поисках соломы. Ничего такого не нашли.

– Сядем на голый пол, что ли? – предложил Сафрон и сел, ощутив холод земли.

– Да, в ногах правды нет. Чего дополнительно мучить себя. Эй, казак, чего все время молчишь? Ты поговори, так легче снести судьбинушку нашу. Аким?