Максвелл, придерживая спинку стула, помог жене сесть, затем сел сам. Заказав напитки, они перешли к общей беседе, которая сначала касалась обыденных вещей: погоды, новостей и предстоящих мероприятий. Но вскоре Мари завладела вниманием за столом, рассказывая о своих детях, особенно о младшей дочери Лии. Она говорила с такой гордостью и любовью, что это даже на миг смягчило взгляд Вивьен. Несмотря на холодное отношение к Мари, она могла уважать её искреннюю преданность семье.

Однако в воздухе повисла тонкая напряжённость, которую Брауны уловили без труда. Ни Мари, ни Джеремайя ни разу за весь вечер не упомянули Эрин. Это не было случайностью, это было намеренным игнорированием. Максвелл и Вивьен молча обменялись взглядами, оба понимая, что эта невидимая линия отделяет их от настоящей сути семейства Уилсонов.

Вивьен, делая вид, что поправляет серьги, украдкой посмотрела на Мари. Её улыбка не дрогнула, но Вивьен заметила лёгкую натянутость в её голосе, когда та с гордостью рассказывала о «своей замечательной Лии». Очевидно, Эрин просто не существовала для этой семьи за пределами необходимости.

Когда подали ужин, Вивьен вздохнула с облегчением. Это был признак того, что вечер постепенно подходил к концу, и вскоре она сможет отправиться домой. Разговоры за столом начали её утомлять, особенно бесконечные обсуждения Мари на темы дизайна интерьеров, моды и сплетен. Её раздражало и то, как Мари время от времени бросала кокетливые взгляды на Максвелла, будто забыв, кто сидит напротив.

Но Вивьен сохраняла внешнее спокойствие. Она была абсолютно уверена в своих отношениях с мужем. Максвелл всегда был привлекательным мужчиной, и с годами его зрелость только усилила его обаяние. Женщины всех возрастов восхищались им, однако он всегда оставался верным своей жене. Не разу за все годы их брака Вивьен не давала себе повода усомниться в нём.

Мари, безусловно, была женщиной исключительной красоты. Она сохранила грацию и шарм, которые когда-то сделали её звездой подиумов и обложек модных журналов. Но это уже ничего не значило для Максвелла. Его преданность Вивьен была абсолютной, и она это знала.

Его взгляд никогда не задерживался на глубоких декольте, жеманных улыбках или трепещущих ресницах Мари. Он смотрел только на свою жену – так, как будто за все эти годы ничто и никто не мог заменить её в его сердце. Даже теперь, когда их отношения обросли рутиной и привычками, в этом взгляде всё ещё была искренняя любовь. Вивьен чувствовала это, и это было всё, что ей нужно.

– Вообще-то у меня есть предложение, – Джеремайя вытер рот салфеткой, аккуратно сложил её и откинулся на спинку стула.

Мари тут же выпрямилась, словно инстинктивно уловила важность момента. Её лицо засияло натянутой улыбкой, а в глазах появился алчный блеск, который она даже не пыталась скрыть.

– О? – Максвелл поднял бровь, его голос звучал спокойно, но в тоне проскользнула лёгкая настороженность. – Что бы ты хотел обсудить, Джеремайя?

– Ну, – начал тот, слегка поджав губы, как будто обдумывая слова, – я думал о браке между нашими семьями. Мы давно знакомы, у нас много общих интересов, а теперь, когда наши компании начали сотрудничать, это дало бы всем хорошие возможности. Не говоря уже о том, что это стало бы отличной рекламой для обеих сторон.

Мари прижала пальцы к губам, пытаясь скрыть улыбку, но блеск в её глазах стал ещё ярче. Казалось, она уже представляла себе выгодные заголовки в газетах и разговоры за закрытыми дверями о статусе и влиянии.

– Политический брак? – Вивьен моргнула, её лицо оставалось непроницаемым, но в её голосе чувствовалась лёгкая ирония.