Максвелл медленно сделал глоток красного вина, обдумывая всё, что прозвучало за этим ужином. Его взгляд остановился на Джеремайе, став холодным, почти ледяным. Это был не взгляд старого друга, а скорее оценка возможного соперника или партнёра.

Холодность в глазах Максвелла напоминала ту же отчуждённость, которую можно было увидеть у Аарона. Но в отличие от сына, Максвелл умел скрывать свои мысли за маской спокойствия. Он подал бокал официанту и, откинувшись на спинку стула, наконец произнёс:

– Джеремайя, это интересное предложение, но такие вопросы требуют тщательного рассмотрения. Семейные и деловые отношения – слишком разные вещи, чтобы смешивать их. Ты предлагаешь пожертвовать их счастьем ради деловых интересов?

– Не стоит воспринимать это так буквально, Максвелл, – вмешалась Мари, её голос был медовым. – Это же всего лишь идея. Думаю, никто не будет заставлять наших детей, если они не захотят.

Вивьен повернулась к мужу, не скрывая своего раздражения:

– Наши дети не чьи-то пешки, Джеремайя. Мы их родители, а не сводники.

В комнате повисло напряжение, настолько густое, что казалось, его можно было ощутить физически. Джеремайя лишь улыбнулся – сухо и слегка насмешливо, будто ожидал такую реакцию.

– Хорошо, – наконец сказал Максвелл, кивнув, но его взгляд был обращён не столько к Джеремайе, сколько к Вивьен.

Она лишь слегка качнула головой, показывая своё молчаливое согласие. Уилсоны, напротив, засияли в широких улыбках, словно услышали именно то, что ожидали.

– Но я не буду решать за Аарона, – добавил Максвелл с едва заметной тенью предупреждения в голосе. – Дети сами должны решить, хотят ли они вступать в такой брак.

– Это справедливо, – уверенно произнёс Джеремайя, одобрительно кивнув, будто уже видел, как план срабатывает.

Мари сидела рядом, стараясь казаться равнодушной, но лёгкое подрагивание её пальцев выдавало внутреннее волнение. Джеремайя, заметив её возбуждение, лишь чуть шире улыбнулся. Он был доволен – не столько самим согласием, сколько тем, как легко это удалось.

Вивьен, молча наблюдавшая за их реакцией, почувствовала неприятное жжение в груди. Это была смесь гнева и предчувствия. Она знала Максвелла достаточно хорошо, чтобы понимать: его слова о выборе детей были искренними. Но ей также было ясно, что Джеремайя и Мари не оставят эту идею просто так.

***

– Мне не нравится эта идея, – тихо произнесла Вивьен, скрестив руки на груди. В её голосе звучало недовольство, но не столько из-за самого предложения, сколько из-за всей ситуации в целом.

– Я знаю, – ответил Максвелл, его тон был мягким, но в нём чувствовалась нотка усталости. Он потянулся и нежно поцеловал жену в щеку, пытаясь смягчить её настроение. – Но ты должна признать, что это не только обезопасит нас, но и откроет перед нами множество дверей.

Он вздохнул, словно хотел что-то добавить, но вместо этого просто пожал плечами.

– В любом случае, решение будет за Аароном. Кроме того, – добавил он с лёгкой усмешкой, – всегда можно развестись.

– Максвелл, – назидательно сказала Вивьен, её голос стал строже. Она шлёпнула его по руке, будто упрекая за легкомысленность.

Максвелл улыбнулся её реакции, но не стал спорить. Он знал, что Вивьен всегда серьёзно относилась к вопросам семьи и брака, и её тревога была вполне обоснованной.

Усмехнувшись, Максвелл оставил Вивьен переодеваться и направился в кабинет. Достав телефон, он набрал номер сына, прикрывая дверь.

– Папа? – ответил Аарон, его голос звучал сдержанно, но с явным намёком на любопытство.

– Аарон, – Максвелл улыбнулся, словно сын мог это почувствовать даже через телефон. – Я только что ужинал с Уилсонами.