Сели они там, где и рассчитывал наш Генеральный штаб: не на дальнем поле и не возле ворот, куда мы выкатили трактор. А на единственно удобную, якобы случайно ровную площадку без дурнолесья и кустов.

– Удача! – хлопнул Армен по столу. – Молодчики мы! Ай красавчики!

– Подождём радоваться, – буркнул Ильяс. – Пошли по номерам.

– И я пошёл, – сказал Аркадий. – Алик Викторыч, сверим часы?

Мы сверили.

Через двадцать минут обстановка за столом накалилась. Разговор и сразу-то пошёл нервно: «Андрей Петрович» демонстративно не слышал наших вопросов о ночных штурмовиках, гнул своё.

– Никто не планирует лишать вас самостоятельности. Как жили – так и будете жить, – снова повторил Бакастов. – Речь идёт о координации действий. Выжившие должны объединиться, и чем раньше это произойдёт – тем лучше.

– Объединиться – для чего и на каких условиях? – спросил я.

Эдуард Васильевич кивнул, а Нина улыбнулась.

– Люди выжили не только у нас, – усмехнулся «Андрей Петрович». – Кто первый объединит выживших – тот и будет доминировать. Сначала на Среднерусской равнине, потом в стране, затем – в Европе.

Опять за рыбу деньги! Захотелось проветрить комнату. Как будто кто-то воздух испортил.

– Допустим, – ответил я. – Допустим. Вам виднее. А на каких условиях объединяться?

«Андрей Петрович» вытащил из портфеля два листа бумаги и протянул мне. Вот кто молодчики-красавчики! Уже и договор подготовили. Я водил глазами по строчкам и косился на часы.

27 минут с половиной прошло. Отдал листы Эдуарду и спросил у «Петровича»:

– А с вашей стороны кто будет подписывать?

– Я.

– «Я» – это кто? Вот мы – избранный совет общины, я – председатель. А вы кто?

«Андрей Петрович» быстро переглянулся со своими.

– Я правомочен подписать. Все полномочия у меня есть.

– Тем более. Подтвердите их, – как можно вежливее сказал я.

– Что же, – раздул ноздри «Петрович», – доверенность показать?

– Конечно. Это же важный договор.

– Тогда ты свои полномочия предъяви.

Ага. Уже на «ты». Ненадолго его хватило.

– Но это же не мы к вам прилетели, – я развёл руками и улыбнулся, – а вы к нам. Если вы – не первое лицо, значит, у вас должна быть доверенность. Иначе о чем нам разговаривать?

– Короче, по-хорошему не хотите, – прищурился «Петрович».

Стрелка обежала ещё один круг. 29 минут 12 секунд. Лучше пораньше, чем опоздать.

– Так по-хорошему вы и пробовать не стали. Вы же ночную группу захвата отправили. – Я улыбнулся ещё шире и поднял ладонь. – Обождите командовать. Посмотрите в окно.

Шестеро бакастовцев ворковали на скамейках с нашими китаянами. На каждого приходилось по две, а то и по три. Парочке бойцов девчонки массировали головы, они блаженно жмурились. Их автоматы стояли у забора как лыжи.

29 минут 40 секунд.

– Нас вы рассчитываете перебить, но отсюда не улетите. Всех ваших сразу и порежут. Времени вам на погрузку – три минуты.

Грохнуло танковое орудие, звякнули стёкла. Ни одно не вылетело. Хорошо, что мы рамы подмазали после пристрелки.

«Петрович» с командой пригнули головы. Бойцы за окном вскочили, кинулись к автоматам, но девчонки наши были наготове и оказались быстрее. И больше их стало в два раза. И все с оружием.

– Следующий будет по вертолету, – сказал я. – Бегом на вылет.

Сборы и прощание не затянулись. Погрузку существенно ускорил наш «Иосиф Сталин – 2», выползший из замаскированного капонира. Рёв двигателя, густые клубы вонючего дизельного дыма и лязганье широченных гусениц огромной броневой черепахи производили сильное впечатление, да.

Аркадий ещё и добавил эффекта: на турели, поверх чудовищной стодвадцатидвухмиллиметровой пушки, хищно покачивался, водил жалом пулемет.