– Которая, кстати, – перебил я старца. – По учению церкви выше любви земной, любострастной.

– Да, – согласился он. – И это не совсем правильно. Обе любви: и аскетическая, и земная должны быть уравнены в правах. Ведь что считается? Что аскеза со всей силой нацеливает человека на любовь Христовую. А земная как бы ослабляет это великое чувство. Но это не совсем так. Любовь земная тоже наделена Христовой любовью. Только это любовь разлита в природе и традиционном быту. Хотя природа имеет женственную окраску, невидимо Христос присутствует и в ней, пронизывая её светами своей Ризы.

Ого, прикинул я, здесь Григорием Паламой и не пахнет. Это скорей напоминает теологическую концепцию Тейяра де Шардена, ниспровергателя томистской системы Фомы Аквинского, где (у Шардена) Христос представлен в каждой частице ткани универсума в виде духовной энергии.

Во время нашего разговора две девочки, собирающие землянику, приблизилась к нам на сто шагов. Они уже, видимо, набрали свои ведёрки и, оставив их в траве, предались своих детским забавам. Сначала они дразнили пчёл, смешно отмахиваясь руками, потом бросились носиться за бабочками. Одной на вид было лет двенадцать, другой – одиннадцать. Их сбившиеся платки открывали русые волосы с тугими косами. А ситцевые светло-лимонные платьица метались по лугу точь-в-точь как крылья бабочек. Их крики были полны восторга и счастья. До нашего слуха даже доносились обрывки их фраз. «Даша, гляди, какая красива бабочка! Жаль, что сачков мы не взяли. В следующий раз надо папу уговорить взять с собой сачки!» «Алёна, куда ты всё время от меня убегаешь?» «Съела?! Не догонишь, не догонишь… Даш, ты чего там увидела?» «Алёна, иди сюда скорей! Смотри, какой жук! Я такого ни разу не видела». Даша подошла к склонившейся на корточки Алёне, и низко нагнулась. Они быстро затихли. Видимо, девочки были удивлены увиденным, и молча созерцали какую-то тайну природы, которую невозможно передать человеческой речью.

– Вот посмотри, мил человек, – обратился ко мне старец, тоже наблюдавший за игрой детей. – Совсем ещё крошки, а ведь через лет пять-шесть будут красавицы и воспламенять в сердцах страсти. Природа освещает их на это, чтобы потом они стали любимыми женщинами, а после и матерями – высшее назначение женщины.

– А инокини? – задал я вопрос. – Разве стать Невестой Христовой не может быть венцом для женщины?

– Мы с тобой этого уже косвенно касались, – отозвался старец. – Но сейчас я иначе скажу. В нынешнем положении, когда русский народ сокращается, в глазах Христа для женщины нет лучшего поступка, как стать матерью. Ибо Русь его вотчина. А без русских людей Россия лишится качественного показателя Руси Святой. К сожалению, здесь количество переходит в качество.

– Ответь ещё мне на один вопрос, – собравшись духом, спросил я. – Если человек женатый, имеет детей, но полюбил молодую женщину. Что ему делать?

– Ответ будет однозначный, – насупив брови, ответил старик. – Семья, прежде всего. – Он немного помедлил и докончил свою мысль. – Конечно, бывают различные ситуации. Но любовь к молодой женщине может быть мимолётной, случайной. Причиной такой привязанности может быть низменная страсть, которая на время способна окраситься высоким чувством. Поэтому в мире торжествующую женственность и ограничивает жезл Христа-Вседержителя. Но жизнь сложная вещь, поэтому нам и дана свобода выбора. Пусть каждый делает свой выбор сам, как подсказывает ему совесть, которая всегда напомнит, что не следует рьяно угождать своим похотям-инстинктам. Ибо человек – венец творения. Ну а теперь мне нужно идти. Спасибо, что дал мне отдохнуть в своём обществе.