— Лиза, погоди, — низким голосом зовет Доронин, — ты знаешь, что всегда была и осталась для меня особенной? — Я растерянно моргаю, не понимая, как реагировать и надо ли что-то отвечать. — Хочу, чтобы ты это знала и ни о чем не переживала, — добавляет он, окончательно дезориентируя меня.

Мы выходим из машины и идем к Гордиевским. Перед домом Макс берет меня за локоть и притягивает к себе, следом уверенно обнимает за талию. Не успев поздороваться, радостно представляет:

– Это моя Лиза.

Я по-прежнему ничего не понимаю, но приветливо улыбаюсь. Моргаю при этом часто, словно у меня нервный тик.

Почему Макс ведет себя так, будто мы встречаемся?

И тут до меня наконец-то доходит, что он не сказал им то, о чем мы так долго и подробно договаривались. Ни слова не сказал и все тут думают, что я девушка Доронина.

И что мне теперь делать?

15. Глава 15

– Тебе нравится уникорнио, Лиса? – спрашивает меня дочка Гордиевских, едва договариваю по телефону.

По Москве Новый год уже наступил, я поздравляла маму и отчима. Сестренка уснула, не дождавшись боя курантов, но подарок от меня успела открыть и со слов мамы пищала от восторга. Я знала, что она будет рада розовой балетной пачке – о ней в пять лет мечтает каждая танцующая девочка.

– Николь спрашивает, нравится ли тебе единороги? Она недавно пошла в местный садик и теперь разговаривает на смеси языков, – поясняет София, выглядывая из зоны кухни.

Дом у Гордиевских стильный и роскошный. Удобное зонирование, много света и пространства, приятные цвета и материалы в отделке. Все сделано не просто дорого, в деталях заметен дизайнерский вкус хозяйки.

– Я обожаю единорогов! – благодарно кивнув Софии, говорю малышке, притащившей в гостиную любимую игрушку.

Эта девочка стала моим спасением. С первой минуты назначила меня своей подругой и весь вечер развлекает. Ее внимание немного отвлекает от тревожного предчувствия, которое я каждый раз ловлю, встречаясь взглядом с Максом.

Не понимаю его намерений. Он говорит одно, делает другое, а его решительный настрой разворошить наше общее прошлое меня пугает.

– Николь, ты ведешь себя негостеприимно. Прилипла к Лизе липучкой и проходу ей не даешь, – делает замечание Соня, высунувшись из-за дверцы кухонного шкафа.

Она весь ужин суетится. То закуски подкладывает, то фрукты нарезает. Сейчас вот решила заменить тарелки и приборы на чистые. Я порываюсь ей помочь, но Николь меня не отпускает – мы разучиваем пять основных позиций ног в хореографии.

– Я не пр-рилипла, все колосо, мами! Я буду байляр-риной, как Лиса! – смешно рычит малышка, составляя свои ножки в третью позицию.

– Все нормально, Сонь! – подтверждаю я. – Мы тут репетируем главную партию из «Лебединого», в паре с единорогом.

– Она тебя весь вечер терроризирует, – вздыхает София. – Николь, в третий раз я прошу тебя сходить наверх за своим рюкзачком, Маша приедет за тобой с минуты на минуту, а ты не готова.

Она подходит ближе и смотрит на дочку строго. Та вздыхает и нехотя плетется к лестнице. Ей интересно играть со мной и уезжать не хочется.

– Такая милашка она у вас! Хорошенькая и невероятно смышленая для своего возраста, – восхищаюсь вполголоса, пока девочка скрывается из виду. – Характерная, но маму послушала.

– Это потому, что папы рядом нет, – шепчет Соня. – Когда она с Никитой – мой авторитет равнозначен нулю!

Она идет на кухню и возвращается со стопкой белоснежных тарелок, ставит их на край массивного стола. Я подхожу и помогаю расставить.

За столом никого нет. Все уже наелись и разбрелись. Белецкие поднялись наверх, потому что Арина неважно себя чувствует, а Ник и Макс вышли на улицу позвонить и поздравить тех, у кого Новый год уже наступил. Мы с Софией по очереди косимся на дверь, за которой они неизвестно с кем разговаривают – у обоих бывшие жены в России, этот факт напрягает.