Реакция против гностицизма у других церковных учителей сопровождается попыткой присвоить церковному учению его законные элементы. В особенности учителя Александрийской катехизической школы – Климент Александрийский и Ориген – представляют собой сторонников гнозиса, который стремится устранить все еретические элементы и сохранить полное согласие с общецерковным (кафолическим) вероучением, достигая этого согласия в общем характере учения, хотя и не в каждом отдельном догматическом пункте. Это направление благосклонно относится к эллинской науке, особенно к эллинской философии, и стремится поставить её на службу христианской теологии.

Философия, учит Климент, распространяя историко-философские воззрения Иринея и Тертуллиана, направленные на древность, иудейство и христианство, также и на язычество, – есть дар Божий через Логос, служивший эллинам воспитанием для христианства, подобно тому как закон служил иудеям, и должна теперь служить подготовкой к христианскому учению для тех, кто воспринимает веру посредством научного обоснования. Сам он заимствовал в своём учении многое у стоиков.

Климент и Ориген пытаются утвердить единство между иудейством и христианством с помощью аллегорического толкования ветхозаветных писаний. Христианство есть раскрытое иудейство; в нём откровение Божие стало совершеннее. Еретический гнозис заблуждается, отрицая единство Творца и Законодателя с Отцом Иисуса Христа, презирая мир и отвергая свободу воли.

В христологии Климент и Ориген склоняются к субординационизму, признавая абсолютное существо только в Боге Отце, тогда как Сына и Духа они понимают как личности в полном смысле этого слова, считая их извечно исходящими от существа Отца по Его воле, но не равными Ему. Также и творение мира представляется Клименту и Оригену не как совершённое во времени, но как вечное деяние Божие.

Ориген (вслед за Платоном) приписывает человеческим душам преэкзистенцию до вселения в земное тело, в которое они нисходят вследствие некой вины. Душа обладает свободой воли. На свободе воли основывается различие между добром и злом, добродетелью и пороком; в её полном признании заключается нравственный характер христианства в противоположность язычеству. Деятельное соблюдение Божественных заповедей есть условие блаженства. В свободе заключается связь Богочеловеческого единства Христа. В личности Христа человеческое и Божественное взаимопроникают, подобно раскалённому железу. Искупительный подвиг Христа есть борьба против демонических сил; в этой борьбе участвует каждый христианин, отвергающий мир и соблюдающий заповеди Божии. Конец всего, после того как наказания за прегрешения будут понесены, – апокатастасис (восстановление) всех людей в первоначальное благо и блаженство, дабы Бог был «всё во всём».

Вопрос о том, в какой степени богословие отцов Церкви вообще и александрийцев в частности обусловлено философией Платона и неоплатоников, рассматривается, в частности, в следующих трудах:

– Р. Кедворт, The True Intellectual System of the Universe (Лондон, 1677), переработанное Мосгеймом (Йена, 1733, дополненное изд., Лейден, 1773);

– (Соврен) Le Platonisme dévoilé, ou Essai touchant le Verbe Platonicien (Кёльн [Амстердам], 1700); немецкий перевод И. Ф. К. Лёффлера под названием Versuch über den Platonismus der Kirchenväter, oder Untersuchung über den Einfluss der platonischen Philosophie auf die Dreieinigkeitslehre in den ersten Jahrhunderten (Цюллихау и Фрайштадт, 1782; 2-е изд., 1792);

– Франциск Бальтус, Défense des SS. Pères accusés de Platonisme (Париж, 1711);