– Катитесь в тёмное, – произнёс он и плюнул в Тень. Кровь прошла насквозь и попала на и так окровавленную одежду Призрака.

– Благодарю, – Тень затрепетала и приблизилась к левой руке Дирмиша. Та всё ещё держалась за спинкой стула. Краг коснулся указательного пальца, и из него прямо в руку жертвы начало вливаться… нечто. Дирмиш не понимал, что происходит. Он ничего не чувствовал примерно десять ударов сердца, но это время длилось дольше, чем бесконечные и изнурительные пытки, что он только что чудом пережил.

Неужели тень просачивается внутрь? Хочет занять тело? Что происходит?

Когда-то и Призрак задавался такими же вопросами.

Боль пришла внезапно.

Дирмиш закричал. Ему не доводилось испытывать боль, сравнимую с этой. Глаза начали вылезать из орбит, река слёз непроизвольно полилась из глазниц, руки содрогались в конвульсиях. Вопли не унимались ни на мгновение до тех пор, пока Краг не убрал свою руку от пальца жертвы. Тот стал совершенно чёрным.

Призрак с наслаждением сверлил Дирмиша глазами. Тот пробыл в беспамятстве немного, а очнулся с таким же криком, с каким и затих – пронзительным и полным отчаянья.

– Что вы со мной сделали? – простонал он. – Где мой палец?

Пленник не мог видеть свою кисть за спинкой стула. Он не знал, что палец на месте, но был недалёк от истины – жизни в нём больше не было.

Уничтожение фрагмента человеческой души сопровождается поистине невыносимыми мучениями, когда-то и самому Призраку пришлось пройти через это.

– Человек без особого труда способен прожить без одного пальца, – ответил Призрак. – Люди живут даже без рук и ног, некоторые вполне сносно.

Дирмиш сглотнул.

– В этом городе когда-то обреталось множество калек, вылепленных вот этими руками, – оранкирец протянул руки вперёд, разглядывая их как блестящие ножи, как руки настоящего мастера. – Некоторые сломались на моём гончарном круге, но были и те, кто сохранил немного рассудка. Правда, хватало его разве что на то, чтобы не срать в собственные штаны.

Дирмиша вновь настиг ужас. Он начал вопить и вжиматься в спинку стула, лишь бы очутиться подальше от мрака, что он видел перед собой, хотя бы на один волосок.

– Не трогайте меня! Прошу вас! Я всё расскажу! Всё!

Призрак и Краг переглянулись.

– Расскажешь, – протянул Призрак. – Конечно, ты всё расскажешь.

Краг вернулся к пленнику и приступил к следующему пальцу. Он ещё не решил, хочет ли остановится на запястье, или всё-таки дойти до локтя.

Крик вырвался из губ жертвы, взвился, напоминая музыкальный инструмент, обволакивая уши приятной игрой ноток боли.

– Прости, парень, – сказал Призрак. – Те, кто ломаются не сразу, страдают дольше.

Мучитель прошёлся языком по влажным от нетерпения и голода дёснам. Он смаковал слюну, размышляя над множеством вопросов и над их немногочисленными ответами. Однако одно он знал наверняка: Призрак Оранкира вернулся.

Наккрит являл собой самое высокое здание на всём континенте. Выглядела библиотека как гигантская алхимическая склянка: сферическое основание с выходящим из него высоким цилиндром.

Зана и Флар прошли через коридоры, соединявшие дворец и эту величественную башню, что высилась над крепостными стенами и дворцовыми крышами.

Когда Одарённая попала внутрь, у неё вновь возникла мысль, будто она входит прямиком в солнце: стены и книжные полки покрывались сабикровой пудрой, выглядевшей так, словно утренний иней на гладкой траве стал жёлтым, впитав в себя множество пучков небесного света. Вдоль округлых стен вздымались вверх десятки винтовых лестниц, пропадающих под куполом потолка. Бесчисленное количество книг поражало воображение любого человека, будь тот знатоком или неучем. Не меньше будоражил тот факт, что книги под потолком не падали со своих полок. Над ними не властвовала сила любви матери-земли, – книги угрожающе наблюдали за всеми посетителями.