В последнее время после звуков горна ему в ноздри ударял едкий запах крови. Воспоминания о бойнях так сильно засели в мозгу, что для ощущения её вкуса, заполнявшего ноздри и прилипавшего к нёбу, не требовалось быть там – среди трупов. Сольт находился в авангарде восемь раз за последний месяц и каждый раз выживал. Сила и прирождённая ловкость служили верными друзьями в этом деле, но не они спасали от гибели.

Всякий раз, когда стрела летела ему в грудь, её ловил кто-то другой. Когда кто-то замахивался мечом на его шею, чужая голова слетала с плеч и падала на багровую от крови землю.

Люди поговаривали, что его благословил сам Горус – бог войны, или Шафрида – богиня удачи. Сольт не верил в эту чушь и считал свою живучесть волей случая, обычным везением, а не силой благословения. Как эти верующие собираются объяснить недавнюю стрелу в его ноге? Да и вообще на кой ляд божеству сдался такой, как он?

Драситы жалкие и ничтожные. Такова правда. Драсия – небольшой городок, что угодил в войну, которая, казалось, должна была обойти его стороной. Маленький клочок земли утоп в чужой крови, которую пускали друг другу люди, приплывшие в эти земли. Ещё семь лет назад все жили счастливо, сейчас же от королевства остались одни руины.

Всем наплевать на драситов, столь малозначительных, столь не способных постоять за себя. Их оценивали как товар, как скот. Пленных мужчин использовали в качестве пушечного мяса для бессмысленных войн, женщин и детей продавали в рабство для удовлетворения грязных и жестоких потребностей. Только горстки сопротивлявшихся смельчаков сохраняли небольшому королеству его имя. Они всё ещё сражались, по крайне мере, по слухам.

Благодаря им Сольт мог продолжать надеяться, что его дом всё ещё стоит на своём прежнем месте, что ему есть куда вернуться в случае удачного побега. Есть за что бороться.

Иногда он представлял, как мать стоит на пороге и ждёт его, как она весело смотрит на своего сына и зовёт поскорее вернуться. Сольт представлял её влажные от слёз щёки, теплые от доброты руки. Он бы и сейчас заплакал от мысли, что дома всё-таки нет и ждать его некому, но за последние годы бочонок со слезами у него внутри иссяк, высушив глаза до невыносимой боли.

– Ну так что, согласен?

Знакомый голос прервал размышления. Парень на соседней койке лежал на боку и жевал соломинку. Гурт как обычно смотрел на него с улыбкой, его короткие светлые волосы неровно остриженными прядями падали на лоб.

Сольт тоже лёг на бок и посмотрел в зелёно-карие глаза друга, что выжидающе вперились в него. К сожалению, Сольт забыл, о чём вёлся разговор:

– С чем?

– Ты меня совсем не слушал! – лицо Гурта исказилось в страдальческой гримасе.

Если бы Сольт не знал его, то всерьёз бы подумал, что тот обиделся.

– Да нет же, я слышал, просто задумался.

– Вечно ты где-то в облаках, спускайся к нам – обычным смертным.

– И ты туда же, – пробурчал Сольт.

– Ты уж прости, но никто из драситов не смог пережить столько боев, как ты. Подумать только, первый, кто выжил на Суде Близнецов! – Гурт указал пальцем вверх и хихикнул. – Хоть бы призадумался, может, у них на тебя великие планы?

– Если не прекратишь, я возьму стрелу и засажу тебе промеж глаз.

– Молчу, – Гурт сжал губы в ниточку и провёл по ним пальцами. Примерно так особо болтливым зашивали рот.

– Я даже не помню, как сделал это…

– Ты говорил, – припомнил Гурт. – Ходят слухи, что это поединок обречённого против пары близняшек. Видать, искусные воины, раз до сих пор никто их не одолел. Кроме тебя!

Сольт смутился и перевёл взгляд на стол.

Пурпурный наконечник с древком из тёмного дерева и с красивым чёрным оперением лежал рядом на столешнице. Сталь блистала в свете одинокого луча, пробившегося сквозь щель в шатре, и стреляла светом в синие глаза солдата.