Я не очень-то разбираюсь в ядах.

Но в чем я точно разбираюсь – это в боли.

Да, сегодня не я рассчитываю количество и накал агонии, это сделает за меня концентрация отравляющих веществ. Но уверен, этого хватит, чтобы преодолеть необходимый порог страдания. Её жертва принесёт спасение всей стране. Не это ли великое благо. Цель, ради которой стоит умереть?

***

26 апреля.

Вернулся через три дня. Как и ожидалось, тетка умерла. А тупая ребятня даже не додумалась похоронить болезную. Сидят и ноют вокруг трупа. Часов пять как уже окоченевшего. Что за молодежь пошла? Вот я в их возрасте уже мог поляка с одного удара срубить! Не то что труп зарыть в землю.

Пришлось звать камердинера, чтоб тело вытаскивал, сносил к крематорию. Хоронить чахоточных всё равно никто не будет. И денег жалко и опасное это дело. Вдруг болезнь из-под земли до сторожа кладбищенского накинется?

Последнее дело – разговор с детьми:

– Ну что, в дом сирот?

– Помилуйте, господин, мы же взрослые уже! Не разделяйте нас. Я за братом и сестрой прослежу! – взвыл самый старший. Бесполезный по всем показателям представитель человечества. Силы магической на минимуме, гонору на максимуме.

– Так куда ж вас? Да ещё и болезных таких? – показательно пересчитал медяки и сложил горкой на столе. Глазки у детей заблестели, сразу чувствуется, не ели несколько дней.

О, я не собираюсь их кормить.

Мне нужна их “Боль”.

Она ведь не телесная самая острая. Самая страшная боль та, которую порождает наше сознание. От неё не отключиться. Не отвернуться.

И приходит эта боль вслед за страхом.

– Сестру твою продадут в дом публичный. Младший умрёт скорее всего. И всё потому, что вы мать свою не уберегли, изверги.

– Не будет этого! – вспыхнула девочка. Натурально вспыхнула. Синим пламенем с пестрыми росчерками. С агонией и страхом магии. Комната тут же посветлела живым освещением. Побежали тени по стенам. Магия бушевала в ребенке непокорной, опасной стихией. Наконец-то!

– Не стоит в деревянном-то доме зажигаться, – я проследил, чтобы вся комната занялась огнем и аккуратно вывел детей на улицу.

Одна из трёх тоже результат.

Возможно, убив всех троих, скачок потенциала был бы больше, но пока и этого хватит.

– Я знаю место, где вас не разделят, накормят и обучат по вашим способностям. Но взамен вы должны будет кое-что сделать.

– Что? – уточнил самый старший, пряча брата и сестру за спину. Ветер на 12-й линии бил не глядя, срывал шапки и залезал под рваные одежды сироток.

Скоро им выдадут приличную одежду и накормят. Хватит с них страданий:

– Вам придется научиться любить свою родину и поработать на её благо.

7. ГЛАВА 7. Отражения в окнах карет

ГЛАВА 7. Отражения в окнах карет

Героини испанских преданий

Умирали, любя,

Без укоров, без слёз, без рыданий.

Мы же детски боимся страданий

И умеем лишь плакать, любя.

М.Цветаева

Екатерина Михайловна

02 мая 1920.

Наконец-то выдалось воскресенье выходным днём, и Катя, сговорившись с Соней, отправилась на заутреннюю службу в храм Спаса-на-Крови. Народу, конечно, было много, но девушка любила этот храм за его свет и воздушность, камерность, которой не чувствовала в Казанском с его давящими серыми колоннами и в Исаакиевском соборе с его монументальным величием и подавляющим превосходством.

– Сегодня пройдёмся? – спросила Соня подругу, выходя из церкви. – Прогуляемся по проспекту? – девушка была нарядно одета в новенький короткий пиджачок из последнего каталога Люмье и светилась радостью и предвкушением прогулки. Погода радовала, и грех было не пройтись по улице, держась под локоток, как юные гимназистки, разглядывая праздно шатающуюся публику.