Осень 1914 года. Схватка за Польшу Максим Оськин

© Оськин М.В., 2024

© ООО «Издательство «Вече», 2024

На протяжении ряда столетий Польша – Речь Посполитая – являлась своеобразными дверями между Западом и Востоком, западными дверями через мост восточнославянской территории. С одной стороны – мощные европейские государства, с которыми Польша непрестанно воевала, одновременно стремясь влиться в семью западноевропейских стран. С другой стороны – неостанавливающийся поток восточных народов, плескавшийся в ворота европейской цивилизации через могущественную Османскую империю. И здесь же до поры до времени в глубоких снегах таилась непознанная страна московитов – Россия, наследница евразийской Монгольской державы.

Отношения Польши и России нельзя назвать дружественными. Этому мешала и разница религий, почитавших друг друга еретическими, и борьба за возможность быть бастионом Европы на востоке маленького континентального пространства в преддверии необъятной Азии, и схватка за влияние на народы, некогда входившие в состав Великого княжества Литовского. Монголо-татарское нашествие отделило Россию от Европы, параллельно с этим передав Белоруссию и Украину под власть языческой Литвы, что вскоре стала частью католической Польши. И как ни крути, но факт остается фактом: Речь Посполитая в основе своей являлась государством католических панов и православных хлопов – одно только это закладывало краеугольный камень противостояния в русско-польских отношениях.

До поры до времени попытки России выйти из тени успешно отражались поляками. Поражение Ивана Грозного в Ливонской войне стало самым тяжелым, создав предпосылки для будущей Смуты. В этой борьбе Польша обычно выступала вместе со Швецией: обе эти великие региональные державы, если пользоваться современной терминологией, даже соперничая друг с другом и опустошая территорию друг друга, не забывали о России. Начало XVII века стало пиком польского влияния в Московии. Поляки владычествовали в Москве, возводили на русский трон своих ставленников, откалывали от России в свою пользу громадные куски земли, просто грабили земли соперника. Распрей не замедлили воспользоваться шведы, окончательно отрезавшие Россию от Балтийского моря.

Весь XVII век раздиравшаяся внутренними распрями своеобразная польская монархическая республика растрачивала свои силы на всех направлениях. Это и 15‐летняя война со Швецией, и 20‐летняя война с Россией из-за Украины, и никогда не прекращавшаяся война с Турцией. Разгром гигантской турецкой армии под Веной в 1683 году, в котором ключевую роль сыграла польская армия короля Яна Собеского, надломил страну. Теперь уже соседи возводили на польский трон своих ставленников, а на Востоке поднималась могучая православная империя – наследница Византии, – претендовавшая ни много ни мало уже на роль великой, а не региональной державы.

Российская империя Петра I Великого сумела занять этот постамент. Разгромленная Швеция была выбита из ряда региональных держав и, несмотря на ряд военных конфликтов с Россией в XVIII веке, так и не восстановила своего статуса. Польша же все больше и больше раздиралась на куски в борьбе аристократических кланов, и 1‐й раздел Польши Австрией, Россией и Пруссией в 1772 году стал закономерным итогом развития монархической республики, или республиканской монархии – без особой разницы. Последующие разделы Польши соседями в 1793 и 1795 годах уничтожили ее как независимую страну. Тем самым австрийцы и пруссаки существенно «округлили» свои владения, а русские, присоединив к православной монархии все православные восточноевропейские народы, избавились от призрака повторения Смуты начала XVII века.

Великая французская революция и Наполеоновские войны стали для поляков надеждой на восстановление государственности. Правда, нельзя забывать, что польская шляхта претендовала на независимую Польшу не в пределах собственно польских земель, населенных поляками, а на все наследство некогда могучей Речи Посполитой – то есть и на Восточную Пруссию, и на Белоруссию, и на Украину, и на Галицию. Поляки доблестно сражались во французских армиях на всех фронтах, но это не помогло. Франция была отброшена в свои границы, королевская власть восстановлена, Наполеон – сослан на остров Св. Елены, а Польша – вновь поделена между Австрией, Россией и Пруссией. При этом большая часть собственно польской территории теперь досталась Российской империи.

Польские восстания XIX века, добившиеся лишь ужесточения русского режима в Польше, в итоге вылились в насильственную русификацию Привислинского края, как официально стала именоваться Польша при императоре Александре III. Подобная же политика германизации, только с большим успехом, проводилась немцами, а вот в Австро-Венгрии польская шляхта обладала рядом привилегий. Неудивительно, что в случае Большой Европейской войны между державами Антанты и Тройственного союза, когда Россия оказывалась «по одну сторону баррикад», а Германия и Австро-Венгрия – по другую, именно польские земли становились наиболее вероятным пространством ведения военных действий.

Редко, когда все планы сбываются в той степени и последовательности, что задумываются задолго до начала их реализации. Предположение, высказываемое накануне Первой мировой войны Генеральными штабами великих держав Европы о скоротечности предстоящего конфликта, переносило тяжесть оперативно-стратегического планирования на первые операции в приграничной полосе. Конечно, никто не желает, чтобы пожар войны затронул его собственную территорию и население. Можно допустить, что какие-то районы подвергнутся нашествию неприятеля, однако если армия собирается наступать, то это нашествие представляется непродолжительным, а его последствия – незначительными.

Русская Польша, как то рисовалось в русском Генеральном штабе, вообще не должна была стать ареной предстоящих боевых действий против Германии и Австро-Венгрии. Русское военно-политическое руководство было полно самых искренних намерений немедленно же по окончании сосредоточения действующей армии перенести негатив такого явления, как война, на территорию противника. В самых смелых мечтах рисовалось, что армии Северо-Западного фронта решительным вторжением выбьют противника из Восточной Пруссии и изготовятся к рывку на Берлин по течению Нижней Вислы. В самом крайнем случае, как допускали в русской Ставке, часть ударной группировки может оказаться сосредоточенной в Варшаве, чтобы наступать в Познань и Силезию, прямо к Одеру. В то же время Юго-Западный фронт обязывался, разгромив австро-венгров в генеральном сражении у Львова, занять Галицию, подойти к Карпатам и создать условия для выхода на венгерскую равнину.

Иными словами, согласно русским расчетам, пострадать должны были польские земли Германской и Двуединой монархий. Противник же планировал войну с точностью до наоборот – перенос боевых действий в русские пределы, в том числе и в Центральную Польшу. Следовательно, чьи бы планы ни сбылись в реальности, польская территория вне принадлежности к тому или иному государству становилась ареной ожесточенной схватки многомиллионных армий.

Все необходимые предпосылки для осуществления данных замыслов в России были. Недооцененным оказался один фактор – противник. Переоцененным – полководческие способности высших военачальников Российской империи. В результате спустя месяц войны русская Ставка осознала, что если еще Галиция более-менее успешно занимается армиями Юго-Западного фронта, после ряда тяжелых кризисов сумевшими нанести поражение австро-венгерским войскам, то армии Северо-Западного фронта оказались отброшенными из Восточной Пруссии, а немцы уже изготовились по России.

Перенеся действия в Польшу, на левобережье течения Средней Вислы, австро-германцы наступлением по чужой территории обезопасили свою собственную от неприятельского (в данном случае русского) нашествия. Обладая маневренным превосходством и преимуществом качества командования и вооружения, всю осень немцы успешно сдерживали превосходящие по численности русские армии в пределах русской Польши. Русская Ставка, несмотря на глобальный план удара по Берлину, так и не смогла преодолеть этого пространства. К декабрю же, когда германское командование на Востоке получило подкрепление из Франции, а в России обозначился кризис вооружений, сделать это вовсе не представлялось возможным. Все еще надеясь на чудо, русские попробовали наступать в Восточной Пруссии, и дело закончилось поражением в Августовских лесах. После 1‐й Праснышской операции русский Северо-Западный фронт застыл в пассивности и бездействии до лета 1915 года, когда немцы перенесли главный удар на Восточный фронт и перешли в решительное наступление.

В течение всей Первой мировой войны поляки показали себя положительно со всех сторон. Во-первых, они проявили лояльность своим режимам. Австрийские, немецкие, русские поляки, как правило, честно сражались в войсках тех стран, чье подданство они имели. Австрийцы (успешнее) и русские (менее успешно) пробовали создавать национальные польские формирования, которые также принимали участие в войне. Во-вторых, когда Россия стала стремительно разваливаться под ударами великой русской революции, а поражение Центральных держав стало неминуемым, все поляки единодушно объединились в стремлении образования независимого государства. Разумеется, отдельные группировки боролись между собой за власть, но генеральная линия не менялась – полный суверенитет, который к тому же гарантировался победившей Антантой. Ход и исход советско-польской войны 1920 года является подтверждением тому. Этими сражениями фактически и закончилась Первая мировая война для Польши.