Они поехали в Саяму, сняли комнату в гостинице и развесили объявления: «Лучшее прижигание в Японии! Лечим любые болезни!».

Дело пошло. Они подняли цену с двадцати до тридцати сен. Но через неделю старуха слегла с радикулитом.

Оставив её, Гонъэмон вернулся в Осаку. На пароме он встретил богача, который разбогател на торговле макулатурой. Вдохновившись, он открыл свою лавку.

Вложив тридцать иен (шесть – за аренду), он начал скупать старые газеты и тряпьё. Позже переключился на лампочки.

Он узнал, что в отбракованных лампочках есть платина. Научившись её извлекать, стал зарабатывать больше. Когда его работник Харумацу заболел, он нанял сиделку – некрасивую, но надёжную девушку. Однажды, случайно увидев её голую лодыжку, соблазнил её. Вскоре они поженились.

Это было в феврале 1914 года, в ночь на Сэцубун. Шёл снег. К моменту свадьбы у Гонъэмона было шестьсот иен. На церемонию он потратил семьсот – огромные по тем временам деньги. Но это были не сбережения, а прибыль от рискованной сделки. Он скупил партию контрафактных лампочек «Matsuda» (подделка под известный бренд), а затем вынудил оригинального производителя выкупить их по завышенной цене, чтобы избежать ущерба репутации.

Масаэ восхищалась его смекалкой. На следующий день после свадьбы они ели пшённую кашу с солёными сардинами – блюдо для Сэцубуна.

Из-за свадьбы они отпраздновали на день позже, купив оставшуюся дешёвую рыбу. Эта скромность стала их традицией на пути к первым десяти тысячам.

Позже Гонъэмон разбогател на торговле металлоломом, предугадав рост цен из-за войны в Европе. К 1916 году у него было десять тысяч. Тогда он отрастил усы. К 1921-му – сто тысяч. А дальше миллион дался легко.

…В ту ночь супруги не спали до рассвета. Им было о чём вспомнить.

Отсутствие детей у Тиэдзо и Какуко оказалось как нельзя кстати. Они расстались.

Тиэдзо был тронут тем, что брат включил его в состав «Товарищества братьев Дзико». В порыве благодарности он дал развод Какуко – как и рассчитывала Масаэ. Однако было бы слишком жестоко утверждать, что им двигала лишь корысть. В тот момент, когда он принял решение, мысли о выгоде не занимали его. Об этом хорошо знал Фунаси Сэндзо, слуга семьи Дзико, специально отправленный в Корею для переговоров.

Со слезами на глазах Тиэдзо говорил Фунаси:

– Я и не подозревал, что брат так заботится обо мне. Теперь я не стану препятствовать замужеству племянницы…

Фунаси, бывший староста деревни Юаса (откуда родом Гонъэмон), а ныне страховой агент, был человеком добросердечным – недаром его самого когда-то обманули, лишив дома и земли. Он не стал сомневаться в искренности слёз Тиэдзо. Ему и в голову не приходило, что плачущий человек может думать о выгоде – хотя, в сущности, люди часто плачут именно из-за корысти.

Но если у человека нет чести, вряд ли он станет заботиться о благопристойности. Это проявилось в следующих словах Тиэдзо:

– Какуко ни в чём не виновата, но вся её жизнь пойдёт прахом. Как же нам быть?

Тонко намекая на отступные, он дал понять, что Гонъэмон мог бы выделить некоторую сумму. Фунаси ответил, что уже приготовлена тысяча иен.

Какуко заранее ожидала такого исхода. Узнав, что жених Тимако – из графской семьи, она смирилась. Правда, плакала, вспоминая, как они с Тиэдзо собирались усыновить мальчика и жить втроём. Фунаси, конечно, понимал, что ему не избежать трудностей, но даже после успешного завершения переговоров чувствовал себя неловко.

Он отправил в Осакскую усадьбу Дзико телеграмму: «ДОГОВОРИЛИСЬ. ПРОСИМ ДЕНЬГИ». На самом деле, на всякий случай, он не взял с собой отступных. Когда деньги перевели и он хотел вручить их Тиэдзо, тот отказался: