– Что с ним?

– Вчера его нашли мертвым дома. Острая сердечная недостаточность. – Андрей смотрел в землю. – Понимаешь? До рака оставался больше года. А стресс убил его раньше.

Елена почувствовала ледяной холод в груди. Виктор стал живым – и мертвым – доказательством их теории. Знание о будущей болезни убило его быстрее, чем сама болезнь.

– В его медицинской карте нет упоминаний о сердечных проблемах, – продолжал Андрей. – Но последние месяцы он жил в состоянии хронического стресса. Постоянно повышенный кортизол, нарушение сна, алкоголь как попытка справиться с тревогой… – он замолчал. – Его тело не выдержало ожидания смерти.

Это была жестокая ирония: человек, которого они изучали как пример разрушительного действия «Эффекта Оракула», сам стал его жертвой. И в то же время – доказательством их правоты.

– Будет вскрытие?

– Формальное. Результат очевиден – сердечная недостаточность на фоне алкогольной кардиомиопатии. Никто не будет искать связь с прогнозом рака. – Андрей потер лицо руками. – Но мы знаем правду. Знание убило его.

Тень над Исследованием

К концу недели стало ясно, что давление усиливается. Дина сообщила, что ее попытки получить доступ к новым данным «Вердикта» блокируются – компания усилила системы безопасности. Андрей рассказал, что несколько его пациентов отказались от участия в исследовании после того, как прочитали статьи о «псевдонаучных теориях неадекватных врачей».

А Елена обнаружила, что ее собственные симптомы ухудшились. Дрожь в руках стала заметнее, иногда случались эпизоды головокружения. Было ли это прогрессированием болезни, или стресс от борьбы с системой ускорял разрушение?

Она часто ловила себя на том, что проверяет координацию движений, всматривается в зеркало, ища признаки асимметрии лица. «Эффект Оракула» пожирал ее изнутри, даже когда она изучала его механизмы.

Смерть Виктора стала переломным моментом. Они больше не могли работать в тени, собирая данные и надеясь остаться незамеченными. Система знала о них. И теперь вопрос стоял просто: успеют ли они обнародовать правду, прежде чем их окончательно заставят замолчать?

– Нужно ускориться, – сказала Елена на следующей встрече. – Собрать все, что у нас есть, и вынести на публику. Пока нас не остановили.

– Это будет самоубийство, – предупредил Андрей. – «Вердикт» разорвет нас в клочья. Ты видела, как они работают.

– Может быть. – Елена посмотрела на свои слегка дрожащие руки. – Но, если мы промолчим, мы станем соучастниками. Сколько еще Викторов должно умереть, пока мы собираем «достаточно данных»?

Дина кивнула:

– У меня есть контакты в независимых изданиях. Могу организовать утечку одновременно в несколько источников. Будет сложнее заблокировать или дискредитировать.

Решение было принято. Они объявляли войну самой мощной медицинской корпорации мира. Войну, которую могли проиграть, но которую были обязаны начать.

Потому что знание – даже о собственной обреченности – не должно становиться смертным приговором.

А каждый день промедления означал новых Викторов, умирающих не от болезни, а от ужаса перед ней.

Смерть Виктора Семенова повисла в воздухе тяжелым, невысказанным обвинением. Она не была громкой, не попала в новости – просто еще одна статистика сердечной недостаточности. Но для Елены и ее маленькой группы это был рубеж. Точка невозврата. Они больше не наблюдали Эффект Оракула со стороны; они были погружены в него по горло, а Виктор стал его кровавой иллюстрацией. Война была объявлена, и отступать было некуда.

Но война требовала ресурсов, которых у Елены становилось все меньше. Не финансовых – хотя и это скоро станет проблемой – а внутренних. Физических.