(см. Иак. 5, 16). Таинство же исповеди совершенно другое и не имеет к откровению никакого отношения. Обязанности духовника совершенно другие, нежели отношения к старицам».

В другом письме от 14 марта 1834 года о. Леонид разъяснял матери Анфии на ее вопросы об отношениях к сестрам, имевшим к ней откровение, что «мы не связываем отнюдь ни тебя, ни их; но по их желанию и нужде соизволяем на их к тебе откровение. И тебе советуем, не нудительно, когда они имеют душевную, а хотя и телесную нужду, и придут со смирением, изъясняя свои немощи для облегчения совести, не отревать их. Но какое подаст Господь слово ко утешению и врачеванию их, по мере веры их, скажи им. Не мни же отнюдь о себе, что будто бы ты достойна сего или имеешь дар, но помышляй, что по вере их Бог дарует им свободу. Заметь сие: по вере! а без веры может ли быть какая польза? Это можешь, когда случай потребует, им сказать, т. е. когда кто в смущенном положении будет требовать настоятельно чего-либо. Имей совершенную свободу и равнодушие к их капризам и сколько можно удерживай себя от возмущения. Равнодушно можешь сказать, чтобы с такими требованиями смущенными не беспокоили себя к тебе приходом, – ничего не получат: ибо не на этот конец устроено между вами духовное согласие, чтобы беспрестанно крамолиться, но чтобы иметь облегчение совести, и через объяснение избежать коварств вражьих и преуспевать в духовной жизни».

В письме 30 марта 1826 года о. Леонид напоминал строителю Аарону о качествах наставника между прочим следующее:

«Еще же заблагорассудил твоему благоумию напомнить и при сем поместить прп. Симеона Нового Богослова гл. 53: “не безмолвствуяй точию, или повинуяйся, но и игуменствуяй и многих предстатель сый и сам той служай, без попечения должен быти, сиречь, свободен от всех житейских вещей несумненно. Аще бо печемся. Преступницы заповеди Божия обретаемся, глаголющия: не пецытеся душею вашею, что ясте или что пиете, или во что облечетеся: всех бо сих языцы ищут. И паки: Зрите, да не когда отягчают сердца ваша объядением, и пиянством, и печальми житейскими“».

Во время прибытия о. Леонида в 1729 году в скит начальником его был иеромонах Антоний, родной брат о. Моисея (тоже полагавший начало иночества в рославльских лесах под старчеством о. Афанасия). И уже были иноки из тех же рославльских лесов, положившие там начало иноческой жизни под руководством старцев и ожидавшие о. Леонида как великого старца, чтобы иметь к нему откровение помыслов.

С водворением о. Леонида монастырский строй жизни вступил в усиленную духовную деятельность. Без совета и благословения старца ничего важного в делах обители не предпринималось. В его келью ежедневно стали стекаться братия для получения благословения и наставления в монашеском образе жизни: каждый спешил высказать старцу свои немощи душевные, покаяться пред ним, в чем согрешил в продолжение дня – делом, словом или помышлением, просить его совета и назидания во внутренней борьбе со страстями и врагами нашего спасения.

В 1834 году 14 января прибыл в скит из Площанской Пустыни иеромонах Макарий, по предварительному соглашению с о. Леонидом, под его руководство.

О. Макарий происходил из дворян Орловской губернии (в мире Михаил Николаевич Иванов), родился 20 ноября 1788 года, обучался в Карачевском приходском училище, дополнив свое образование в семействе своих родных (Передельских) у домашнего их учителя. В 1806 году он лишился родителей и по разделу с братьями принял во владение имение – сельцо Щенятино, оставив гражданскую службу для занятия хозяйством. Но в 1810 году 6 октября, по склонности к монашеской жизни, уехал в уединенную Площанскую Пустынь на богомолье и уже назад в мир не возвращался. Там, в Площанской Пустыни, жил он десять лет под духовным руководством о. Афанасия (бывшего ротмистра гусарского полка), ученика молдавского старца Паисия Величковского. О. Макарий, по благословению о. Афанасия, прочитывал вывезенные им, Афанасием, из Молдавии книги – переводы с греческого и славянского, исправленные старцем Паисием: Макария Великого, Иоанна Лествичника, Варсонофия, Фалассия, Исаака Сирина, Максима Исповедника, Феодора Студита, жизнь Григория Паламы и др., внимательно изучал их и переписывал уставом.