– Да нет, – вздохнул Кулибин, – угробит он всех и сразу…

– И я о том же.

– Солдат сейчас поднимать?

– Пусть спят, потревожить их всегда успеем. Всё понимаю, всё! – Майор встал из-за стола и вышел на середину кабинета. – Ладно. Короче, подъем – в четыре ноль-ноль. Со своим взводом выдвинешься к разъезду и там будешь ждать меня. Если царандоевцы будут интересоваться, мол, куда собрались, говори им, что идешь на Пагман, в какой-то кишлак. И всё!

– В кишлак Пагмана? А на самом деле?

– Чего? – прищурился начштаба.

– А насчет Дех-Сабза как, товарищ гвардии майор? Вы же говорили, что туда пойдем.

– Не задавай лишних вопросов, старлей, а то так до старости в этом звании останешься. И чтобы все твои солдаты знали: идете на Пагман! Всё. Главным в этой операции будет армейский офицер. С ним познакомлю вас здесь. – Начальник штаба ткнул пальцем в место разветвления черных полос – дорог из Кабула на Пагман и на Дех-Сабз. – Это всё, что могу тебе пока сказать, Федя. Иди, прямо сейчас буди старшину, только тихо, пусть что-нибудь подберет вам из еды дня на три-четыре-пять. Понял? На складе не спят, ждут его. Ну и там солдат подними, сколько нужно, чтобы помогли.

И все завертелось, в принципе, как всегда перед боевыми, – без нервотрепки не обошлось. То одно забыли, то другое. Заполнены баки горючим, канистры – водой, уложены ящики с консервами, сухим пайком, с боеприпасами – укреплены на броне.

Встреча с незнакомым армейским офицером, одетым в серый поношенный комбинезон, состоялась всего лишь после нескольких минут ожидания. Он, пожимая руку Фёдору, тихо, почти на ушко, шепнул:

– Майор. Зовите Николаем, так проще. Кто у вас сменщик?..

До перевала Дех-Сабза не дошли километров пять-семь, свернули в «зелёнку», остановились у глубокого оврага. Майор приказал занять оборону, оставить с личным составом сержанта, а ему, Кулибину, вместе со сменщиком и пятью солдатами выдвинуться с ним на точку, знакомую только майору.

– Сколько будем гулять, не знаю. Если быстро – день. На это время и возьмите с собой сухпай и по боекомплекту. Рацию оставьте здесь. Всё! – приказал он.

И «всё». Пять часов без остановок шли, ползли, прыгали с камня на камень, лезли куда-то в гору. Остановились только на той стороне гребня, в узкой расщелине.

– Кхе, кхе, – несколько раз кашлянул майор.

И в ту же секунду справа, чуть выше на подъеме раздался стук камня или чего-то похожего о скалу. Стук был глухой. Три раза.

– Кхе, кхе, кхе, – приложив ладонь к губам, снова кашлянул армейский офицер и, подняв ладонь вверх, показал, чтобы ждали его на месте.

Он вернулся быстро, только не по той же тропке, по которой поднимался по расщелине. Кашлянул сзади и снова показал рукой, что нужно идти за ним. У каменной глыбы остановился и, отворив расщелину в «стене» горы, оказавшуюся покрашенным в скальный цвет дерматином, скрылся за ним. Через несколько секунд выглянул и призывно махнул рукой. Это был вход в пещеру. Шли недолго, в темноте, аккуратно ощупывая ногами камни, чтобы не споткнуться, держась рукою с зажатым в ней автоматом за рюкзак идущего впереди, а второй рукой ведя по стенке тоннеля.

– Ждите меня здесь, – услышали, наконец, Кулибин и бойцы голос майора, – ничего с себя не снимать, быть готовыми к движению, и – начеку. Если что, решение принимать самостоятельно. Всё.

Сколько длилось «не долго», трудно сказать. Упершись затылком в холодную стену, Фёдор прикрыл глаза и попытался подремать.

Яркий свет, резко вспыхнувший над ними, ослепил всех.

– Группа, ко мне! По лестнице и осторожно. – Голос майора прозвучал из отверстия в своде тоннеля, в которое пробивались лучи солнца.