– Ножом, – поправил хирурга майор. – Ладно, Петя, времени у нас нет.

Фёдор думал, что будет больно, но оказалось не так. Только почувствовал на верхней скуле прикосновение холодной, мокрой салфетки и шедший от нее сильный запах спирта.

Лишь когда хирург начал накладывать на бровь шов, пробив ее иголкой, Кулибин непроизвольно ойкнул.

Всё?.. Ан нет, теперь хирург своими железными пальцами оттянул ему веко, и Фёдор этим глазом на мгновение увидел прокуренные усы врача, а в нос старлею ударил резкий запах алкоголя. И Кулибин невольно с опасением подумал: только бы хирург не разрезал ему глаз.

– Всё, старший лейтенант. Теперь так: бровь не трогать, и вообще глаз не трогать. Товарищ майор, вы хоть что говорите, но на улицу ему желательно без повязки не выходить в течение двух часов, пока не закроется рана.

– Ладно, – услышал Фёдор голос особиста. – Вы теперь ему там, на шее, что нужно сделайте, и на ухе.

На шее Фёдора хирург сотворил несколько ожогов с помощью раскаленного кончика пинцета. И без вопросов к особисту чем-то смазал их и закрыл лейкопластырем.

– А вот на подбородке у него тоже есть ссадина, – рассматривая фотографию человека, в которого должен был перевоплотиться Фёдор, сказал хирург.

– Где? – Майор с удивлением забрал у него фотографию.

– Вот, посмотрите сюда. Это, скорее всего, травма, полученная им в детстве. Хотя…

– А без «хотя», капитан, он перед тобой, инструменты тоже.

И тут же Фёдор почувствовал, как нечто твердое и горячее схватило его за подбородок, но двинуть головой, сильно зажатой в ладонях Фёдорцова, он так и не смог.

– Уу-у! – со стоном промычал он. И только после того, когда почувствовал, что его голову отпустили, с негодованием посмотрел на хирурга и спросил: – Зачем так долго держали?

– Рубец нужен. Сами понимаете, искусство требует жертв.

– Всё, закончили? – спросил особист.

– Вроде да…Теперь похожи, как близнецы.

– Как близнецы? – рявкнул майор. – Капитан, насколько я знаю, и у близнецов есть в чем-то разница, а здесь она не нужна, понимаешь.

Капитан еще раз взял фотографию и начал внимательно осматривать то ее, то лицо Фёдора.

– Так, так, – глубоко вздохнул он. – Вроде все перенес. Так, так… Здесь рубец, здесь тоже, тут рубец, здесь ожог, тут родинка… – и ткнув Фёдора под ухо, посмотрел на особиста. – Не у того, что на фотографии, родинка, а у героя.

– Убери, – приказал майор. – И быстренько, быстренько, времени совсем нет!

…Прапорщика из финансового отдела ждали недолго.

Увидев его, Фёдор чуть не вскрикнул от неожиданности и не вскочил со своего места: тот оказался копией великого артиста Михаила Пуговкина. Некоторые кинофильмы с его участием Кулибин видел по много раз: «Свадьбу в Малиновке», «Солдат Иван Бровкин», «Дело «Пёстрых»… Но это был финансист, прапорщик Нестеров.

– И как живется с таким лицом? – спросил у Нестерова особист.

– Прекрасно, товарищ гвардии майор. Все двери открыты, все улыбаются, даже генералы жмут мне руку и говорят, что я очень похож на Пуговкина. Но мы с ним не родня, – еле сдерживая улыбку, ответил тот. – Может, где-то в седьмом колене.

– Понял? – Фёдорцов посмотрел на Кулибина. – Так что, как видите, товарищ старший лейтенант, двойником можно жить и даже что-то от этого иметь. Например, уважение. – И с улыбкой посмотрел на прапорщика.

– А у вас ранение? – почти с отеческой заботой спросил Нестеров Фёдора.

– В передрягу попал, – вмешался особист. – Значит так, прапорщик, подготовьте на старшего лейтенанта Кулибина все документы по переводу его денег на этот счет, – и протянул тому сберегательную книжку Фёдора. – Человек задержится в Афганистане, в госпитале, потом еще неизвестно куда поведет его судьба, то есть куда направят доктора. Может, и не в госпиталь, а в какую-нибудь гражданскую клинику, и так далее.