– Но он ведь учился за границей, образованный, как-никак. Вон сколько книг у них в библиотеке, глаза разбегаются. Неужели никогда не слышал, что встречаются люди, наделённые от рождения даром?

– Душа моя, всё верно говоришь. Ты только не волнуйся. Утрясётся это. Верь мне. Я всё улажу. Объяснить ему надо, и он поймёт.

– Крёстный, видели бы вы, какая у него библиотека, лучше, чем у нас, – Полина никак не могла наговориться об этом. Поразило её воображение не только количество фолиантов и разных научных трудов, но, прежде всего, вкус и избирательность родителей барона в выборе художественных произведений.

– Поленька, я наслышан, что Антон Витольдович учился, и родители у барона учёными людьми были, многое изучали, да. А ещё я знаю, что добрыми и приветливыми слыли. Но это не значит, что все они даровитыми были. Нет, Поля. Дар даётся избранным. Послушай меня, девочка, прежде всего, успокойся, и продолжаем жить дальше. Ничего плохого не случилось. Маленькая неувязка. Ты меня поняла, крестница? Не стоит из-за этого случая волновать родных. А я стою на страже твоих интересов и никогда тебя в обиду не дам. Запомни это! – строгим голосом заявил Пракшин.

Полина в ответ кивнула, не проронив ни слова.

– Пойми, пока я с ним не переговорю, мы всей правды не узнаем. Наберись терпения, прошу тебя. Оставайся дома и будь весёлой, слышишь, не огорчай отца с матерью. Глянь на батюшку своего, весь извёлся. И матушка грустит, места себе не находит. Ну, на что это похоже? Сходи к родимой, обними, приголубь и будь хорошей девочкой. Договорились? – скомандовал Пракшин и по-детски обаятельно улыбнулся ей.

– Так и быть, крёстный. Умеете вы уговаривать. Не могу отказать вам, – ответила Полина, подошла к нему, поднялась на носочки и поцеловала крёстного в щеку, затем отца.

– Вот и славно, – Осип Данилович обнял её и поцеловал в лоб. – Бывай, дорогая. У нас с твоим отцом ещё дела есть.

– Ладно, чего уж там. Спасибо, крёстный, что пришли.

– Я всегда рядом с тобой. Отдыхай и никого не расстраивай без причин. Ты у нас девочка умная. Помни об этом.

Осип Данилович взглядом дал понять графу, что им пора. Шувалов кивнул в знак согласия, и они вышли из комнаты Полины.

– Любит она тебя, – сказал граф.

– И тебя любит. Такая дочь у вас особенная уродилась. Сердце у неё доброе и большое.

– Правду говоришь, Осип.

После разговора с Полиной буря в душе сыщика не угасла. Он готов был рвать и метать, вплоть до того, чтобы рассориться с бароном навсегда.

– Сейчас он у меня получит, – сказал Пракшин, выходя на улицу.

– Вот те раз… Сам меня успокаивал, а теперь распсиховался? То уже позади. Забудь. Самое главное, что Полину ты успокоил и правду узнал. Всё хорошо, – вразумил Капитон сыщика.

***

Дорогие читатели!

Мы на некоторое время оставим друзей и перенесёмся в имение барона де Кардье, отмотаем плёнку немного назад, чтобы узнать, прислушался ли молодой барон к словам Полины, или упрямец пре6небрёг её советом.

Вот такого они не ожидали

Ранним утром, упрямый барон, забыв о предупреждении Полины, отправился в путь. У него появились неотложные дела, о которых он накануне говорил экономке. И как назло, начиная с предыдущей ночи, сильно подморозило, а к утру погода ещё больше ухудшилась: мороз усилился, разбушевался злющий колючий ветер, и началась пурга. За считанные часы замело все дороги, на пути выросли сугробы, под которыми лежал плотный слой льда. В карете стало невыносимо холодно и зябко. Ветер задувал во все щели.

– Ох, не нравится мне это. В конце октября и такая ужасная погода. Говорила няня, что после Покровов зима начинается, а я не верил ей, – рассуждал вслух барон.