Блэкфайер понятия не имела, почему они стали такими, и что с ними произошло. Возможно, они нарушили какой-то свой, целительский, запрет и заплатили за это чудовищную цену…, впрочем, ей было плевать – главным, что вынесла женщина из наблюдений за проклятыми целителями, было их умение контролировать немертвых. Изабелла пережила много жутких дней, когда две целительницы, разрушившие Лондон, нашли ее особняк и начали насылать свои мертвые детища… благо Лотти и остальные могли их пожирать, и, со временем, Изабелла начала выигрывать. Благодаря этому, к исходу второго года женщина смогла уничтожить обеих целительниц и немертвые стали тупыми и вялыми. Так, ее жизнь стала немного спокойнее.

И все бы хорошо, но… разумеется, подобные испытания не могли не сказаться на психике Изабеллы. Когда она узнала о целителях… когда увидела источник всех своих несчастий, то в глубине ее души стала копиться тяжелая, разъедающая ненависть. Если раньше Рената считала, что Изабелла злится, то теперь…

Это была эмоция совершенно другого рода. Будто внутренности Изабеллы плавились, превращаясь в темную, тягучую кислоту, причиняющую почти физическую боль, толкающую отчаявшуюся женщину вперед, не дающую ей забыть или хотя бы на секунду остановиться… иногда девочке казалось, что ни одно живое существо не может испытывать подобное и оставаться в своем уме. Но в случае Изабеллы, как ни парадоксально, только ненависть спасала женщину от того, чтобы сойти с ума от одиночества и отчаяния. Ренате казалось, что, когда Изабелла узнала, что Чума не просто жестокая шутка Судьбы… она ощутила некое облегчение – теперь женщина могла выплеснуть свое разочарование и ненависть в мир. Пока эта темная эмоция текла в глубине ее души, женщина не ощущала боли от взгляда на своих слуг и не боялась серых тварей. Пока она ненавидела, то могла двигаться дальше… к сожалению, от этого осознания легче Ренате не становилось.

Ведь теперь она каждую ночь окуналась в эмоции полубезумной Изабеллы… иногда ей везло, и тяжелые чувства скрывались в глубине, пока женщина занималась обычными делами. Но иногда нет… и тогда девушке приходилось долго приходить в себя. Как сегодня.

И ситуация, в которую попала ее семья, совершенно не помогала девушке успокоиться. Только злила еще сильнее… благо обычно Чендлер удавалось скрывать эти разъедающие эмоции под покровом усталости и мрачного спокойствия.

Ну, она надеялась, что ей удается это скрывать.

Рената вздохнула и кивнула стоящему рядом Маркусу.

– Приготовь мою одежду и принеси кофе, – спокойно сказала девушка.

– Как прикажете, – поклонился дворецкий, после чего пошел к шкафу.

Рената проводила его усталым взглядом и перевела взгляд на свою полку с куклами. За три года их количество здорово увеличилось – теперь вместо одной полки у девушки было четыре, и все они были плотно завалены маленькими, аккуратными куклами. Рядом с полками стоял маленький стол с разложенными на нем деталями очередной поделки. Это была кукла популярной в высшем свете Алетты Гостфайер. Кукла молодой темноволосой девушки, одетой в богатое сиреневое платье и держащей в руках маленький веер, скрывающий загадочную улыбку.

При одном взгляде на эту куклу Рената ощущала, как подавленная волна злобы начинает опасно колебаться, но усилием воли сдержала себя в руках. Ей нужно было закончить эту игрушку и отдать заказчице… насколько бы плохим не был ее вкус. В конце концов, Рената потратила много времени на поднятие своей репутации среди аристократок. Теперь они охотно заказывали изделия бездарной мастерицы из скандально известного рода… как и планировала девушка.