– Простьите, – ее голос был хриплым и сильно дрожал.

Изабелла вздрогнула и посмотрела на полутруп у своих ног.

– Что? – недоверчиво переспросила Блэкфайер.

Ей казалось, что она ослышалась. Не могла же эта тварь в самом деле?!

– Простьите менья, – снова сказала немка, улыбаясь своей безмятежной улыбкой. – Простьите… мнье жаль, что вьям пришлось это пережьить, – еще шире улыбнулась женщина. — Вы можьете убить менья… тогда вьям наверньяка станет легче. Вьи сильная женщьина и держьялись дольше остальных… вы засльюжили это, – спокойно сказала немка, после чего замолчала.

Ее неестественная улыбка медленно пропала, и свет окончательно ушел из блеклого глаза. Перед Изабеллой снова сидел пустой, истерзанный труп некогда красивой женщины. Некоторое время Блэкфайер молча смотрела на полумертвое тело, после чего… ее лицо исказила ненавидящая, полубезумная усмешка:

– Ты что издеваешься? Ты… ты жалкий, гниющий полутруп, смеешь издеваться надо мной? – недоверчиво прошипела взбешенная Блэкфайер, с силой впиваясь пальцами во впалые щеки. – Ты мерзкая, полумертвая тварь, смеешь смеяться над родом Блэкфайер?! – заорала разъяренная Изабелла, после чего стиснула пальцы сильнее и сказала низким, ненавидящим голосом. – Я уничтожу тебя… я выясню, кто ты, найду все, что тебе дорого, и уничтожу это… твоих слуг, твою семью, детей и вашу проклятую страну… я уничтожу все, что когда-либо принадлежало тебе… слышишь меня? Ты, проклятая, гниющая сука! – крикнула Изабелла и с мерзким хрустом оторвала гнилую голову.

Рената вздрогнула и резко открыла глаза… ее ощутимо колотило от жуткой, разъедающей ненависти. От отчаянного гнева, которому так и не дали выхода. Молодая, семнадцатилетняя девушка лежала в своей кровати и пыталась выровнять лихорадочное сердцебиение… постепенно бешеный пульс приходил в норму, и Рената медленно успокаивалась. Через некоторое время она медленно разжала стиснутую от гнева челюсть и, поморщившись, вынула каппу, защищавшую зубы от повреждения.

– Ну что же, – отстраненно подумала Чендлер. – Сегодня не повезло.

После чего тяжело вздохнула и медленно села на кровати.

– Мне принести новую ночнушку? – учтиво спросил стоящий в полутьме Маркус.

– Который час? – устало спросила Рената, кладя каппу на тумбочку.

– Четыре часа утра, – спокойно сказал дворецкий. – Вы попробуете еще поспать?

– Нет, – отмахнулась девушка. – Сегодня был… тяжелый сон, – печально сказала Рената. – Сейчас мне нужно отвлечься.

С тех пор как семейство Чендлер приехало в этот дом, прошло три долгих года. Недавно Рената Чендлер отпраздновала свое семнадцатое день рождение. И за эти годы сон девушки лучше не стал. Пока жизнь Ренаты текла своим чередом, сны об Изабелле такой стабильностью не страдали – цикл снов о древней ведьме зациклился на трех годах от начала войны. Этот цикл заканчивался, а потом начинался снова и снова, всегда обрываясь на приходе вассалов из рода Гринфайер (убивая надежду девушки на то, что когда-нибудь сны придут к своему логическому концу). Впрочем, если не считать уничтоженных надежд на нормальный сон, все было не так уж и плохо. Изабелла физически не могла постоянно переживать нервные потрясения и страдания, поэтому в половине случаев Ренате снилось относительно спокойное время – в нем Черная Ведьма обыскивала Лондон в поисках еды, смотрела за сыном и ухаживала за куклами. Это ощущалось как мрачная, серая пелена… благодаря которой Рената хотя бы не просыпалась от приступа нечеловеческой, разъедающей нутро и душу ярости. Но иногда… иногда Изабелла охотилась.

На тех, кто вызвал Серую Чуму – мертвых целителей.