Но только там. Это и понятно, ведь в нашем государстве жёсткая специализация не даёт шанса тому же дворнику обучиться на журналиста, и потому его труды читать было бы неудобно. Впрочем, как и мой труд дворника оставил бы желать лучшего.

А по пятницам под Сферой появляется газета «Стой!», эдакий листок, издание военной полиции, где публикуют портреты разыскиваемых преступников, новые виды нарушений и много другой полезной информации. Это единственная газета, которую можно сохранять неограниченное количество дней – небольшой ущерб экологии с лихвой компенсируется поимкой опасных преступников, чьи злодеяния не исправит даже время, только Дворец Деактивации».

Тишина. Она режет уши. Следователь молчит и мысленно… Молится! Под маской не видно, уснул ли его таинственный гость, а может – и вовсе умер. Он сидит неподвижно, ни один мускул не дрогнет. Неясно, вздымается ли его грудь, или это человек (ой ли?!) вообще не дышит. Стефан готов провалиться сквозь землю. Он уже и не рад, что поднялся до таких высот.

– Сволочь, – говорит Глава своим стальным голосом после долгих раздумий. – Сволочь и предатель. Даю неделю. Ты, – он указывает на генерала, – доложишь лично мне.

– Есть, Ваше благородие, – хором говорят Стефан и Куб. Первый человек Сферы стремительно покидает кабинет. Какая скорость! Какая энергия сосредоточена в нём! Стефан с трудом встаёт с кресла, и оно всё мокрое – от его пота.

Холодное, мрачное утро. В Сфере никогда не бывает жарко и светло. Грязная простыня. Даже Главреда не балуют талонами на прачечную! Энергочай, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Вода в душевой – едва-едва тёплая. Напор – слабый ручеёк. Зубы стучат. Алекс кутается в одеяло и весь дрожит. Сидя на кровати, он пьёт из банки питательную смесь. Вот такой нехитрый завтрак, такое утро. Жизнь хороша.

Александр щупает ноги, руки, пробует пресс. Всё при нём. Ещё почти молодой. У него даже мышцы есть, а это под Сферой встретишь нечасто. Мог бы найти жену. От этой мысли ему почему-то больно. Питательная смесь застревает в горле. Он вскакивает с кровати и начинает отжиматься. До боли в мышцах, до судорог. Лучше, теплее.

В Сфере нет выходных. Но на седьмой день он, как правило, трудится дома. Пишет авторскую статью. Берёт лэптоп, садится за стол. У него своя комната, с отдельной душевой – роскошь в погибающем мире. Следят они за ним или нет? Следят ли прямо сейчас? Незаметно достаёт из кармана карту памяти из Редакции. Вставляет в ноутбук.

Медленно, неспешно осматривая жилище, пытается понять: чего ему не хватает? Многие, очень многие граждане ютятся по шесть человек и больше в маленьких комнатушках. Вместо душа у них – раковина и губка. Телевизор никогда не выключается, с самого утра он будит жильцов очередной бравурной мелодией. Они вынуждены вдыхать кислый запах немытых тел.

Ругаться. Они дерутся. Потом кто-нибудь вызовет защитников, и тогда они заберут всех. Туда, где ещё теснее. Туда, где кислый запах пота невыносим. Этих несчастных, этих обездоленных – тысячи. Сотни тысяч.

По сравнению с ними у Александра не жизнь, а сказка. Санаторий! Отдельная квартира, где есть только он. Да, комнаты небольшие, и простыни стирают не так часто. Зато – своя душевая. Воды столько, что он никогда не чувствует жажду. Никогда не бывает голодным. Душа его не болит ни о чём… Или всё же болит? Он пытается понять, в какой момент повернул не туда, но не может.

«Себе я выбрал путь, как уже сказал, мрачного летописца своего времени. Я старался писать о действительности без прикрас, но в нашем подразделении есть целый отдел, коллегия так называемых «лакировщиков». Они наполняют статьи журналистов, вроде меня, бесконечной положительной энергией, и потому люди, читая такие газеты, не испытывают негативных эмоций. Напомню, что переживать подобные состояния крайне вредно для здоровья. Куда вреднее, чем менять фильтр в маске не вовремя.