И обновить слегка фасон
Уже давно готов был он.
Архитектурные изыски
Евгений бойко изучал,
Ведь дядин дом по ним скучал,
Как сад с ним вместе по расчистке.
Вот вам короткий каталог,
Чем наш герой заняться мог.
X
Онегин кофе пил степенно,
Шатобрианом шелестя,
Как вдруг слуга его почтенный
Влетел, сквозь продых голося:
– Восстанье против Николая!
Идёт ватага удалая,
«За Константина!» – все кричат,
К Сенатской движет их отряд.
«Да кто идёт? Скажи точнее», —
Гильо Евгений оборвал.
Француз симпатий не знавал
К свободолюбия идее:
– Ваш брат Бестужев Михаил[1]
Московский полк туда втравил.
XI
Минуты даром не теряя,
Онегин к выходу готов
И, пистолеты проверяя,
В пиджак суёт за ткань бортов.
Спешит он с Мойки через Невский,
В движеньях собранный и резкий;
Адмиралтейский вот бульвар,
Лишённый весь вальяжных пар.
Исакий, начатый строеньем,
Встаёт из дымки голубой,
В предчувствиях наперебой
О неизбежном столкновенье
Евгений наш орлом предстал,
Где бунт десятый сон видал.
Сенатская площадь в первые часы восстания декабристов
XII
Вот здесь, читатель мой, я должен
От сих событий отступ взять.
Вернее битву мы одолжим,
Пытаясь суть её понять.
Ещё вернее нам Евгений
Проявит прошлое из тени,
Где бурной жизни ближний круг
Знавал не только сонм подруг.
Начнём с его далёких странствий,
Когда унылый пилигрим,
Гоним раскаяньем своим,
Объял российские пространства,
Желая на своём пути
Утратить больше, чем найти.
XIII
Он Петербург покинул шумный
В зените беглых летних дней,
Чтоб суетливый мир подлунный
С ним делал круг ещё быстрей.
Летели дни, версты мелькали,
Москва и Нижний пыль глотали,
За ними астраханский плёс
Отрады сердцу не принёс.
Кавказ и Крым с Причерноморьем
В него вдохнули дух благой,
И данью дружбе дорогой
Он путь избрал степным раздольем.
Затем малороссийский край
Его увлёк в цветущий рай.
XIV
А после к юношества другу
Он в Царство Польское спешит.
Довольно странствуя по югу,
Что тягой к Западу грешит,
Он прибыл к Лунину[2] на встречу,
Где католичеством отмечен
Его и быт, и склад ума,
И убеждений свет и тьма.
Вот дом обширный в Виланове[3]
Евгений видит. У ворот
Уже с борзыми Лунин ждёт,
К охоте резвой наготове.
Любя травить зверей в загон,
Друзей водил на псарню он.
XV
Герой войны, орденоносец,
Отваги чистый образец,
Знаток в хозяйственном вопросе,
Свободомыслия певец,
Был Лунин наш в лета младые
Зачтён в бретёры записные,
Когда отточенный свой ум
Решал отвлечь от вещих дум.
Он на дуэлях чаще дрался,
Чем дождь над Петербургом лил,
С балкона к дамам заходил,
В Испанию уплыть пытался,
Царю приватно объяснив,
Что Финский изучал залив.
XVI
Врождённый оттиск благородства
Носил он гордо на челе,
В том обнаруживая сходство
К прямой онегинской черте.
Пленял харизмою разлитой
Взгляд ироничный и открытый
Глубоких бархатистых глаз,
Умевший дам вводить в экстаз.
Высок, красив он был и статен,
Его пытливый, резкий ум,
Кипя сокрытой тайной дум,
Для верхоглядства не был внятен,
Хоть самобытности огнём
Всё там глаголило о нём.
XVII
Язык остроты и сарказма
Знал в совершенстве Михаил,
Им на наречьи самом разном
Читал, писал и говорил.
Французской школы верным сыном
Он был примерным дворянином,
Но русским был душой своей,
Протест и бунт вверяя ей.
Победы русской соучастник,
Видав ещё Аустерлиц,
Он из безмолвных не был лиц
И этим, к своему несчастью,
Грешок союзный раздувал
Как политический скандал.
XVIII
Скажу при этом вам для справки,
Характер Лунин не унял,
И до решительной отставки
Им Александра он донял.
Свободы дух почуять ближе,
Стал карбонарием в Париже,
Пока влиятельный отец
Покойный не обрёл венец.
Вновь очутясь под русской сенью,
Он был решительно готов
Средь заговорщиков рядов
Торжествовать Союз спасенья,