«Ань… – начала Катя виновато. – Слушай… тут кое-что…»

Но Анна уже поняла. По тому, как Катя не смотрела ей в глаза, по её дрожащему голосу, по этим ухмылкам в коридоре. Ледяная волна страха и унижения накрыла её с головой. Мир вокруг померк. Единственной мыслью в голове был жуткий, предательский шепот: «Все знают. Все знают. Боже, он… он тоже узнает?» Сердце ушло в пятки, оставив в груди пустоту и ледяной ужас. Секрет перестал быть секретом. И последствия этого Анна даже не могла себе представить.

Глава 3: Слухи и насмешки: Когда мир становится враждебным зеркалом

Неделя после того злополучного разговора у раздевалки превратилась для Анны в нескончаемый кошмар. То, что она боялась больше всего – всеобщее осознание ее тайны, – стало явью, и это осознание обрушилось на нее с жестокостью камнепада. Школа, еще недавно привычное, хоть и не всегда приятное пространство, превратилась в поле боя, где каждый взгляд, каждый шепот был направлен против нее.

«Не поднимай голову, – твердила она себе, идя по коридору наутро после того, как все узнали. – Смотри только под ноги. Просто иди. Просто дыши». Но это было невозможно. Она чувствовала взгляды. Десятки глаз – любопытных, насмешливых, осуждающих – буквально прожигали ее спину, шею, лицо. Шепот, как рой злых ос, витал вокруг: «Вон она…», «Смотри, Маркова…», «Влюбилась в учителя…», «Думает, он на такую посмотрит?», «Позор…».

Первыми начали «шутить» мальчишки из параллельного класса. Когда Анна проходила мимо, один из них громко фальшивым шепотом сказал другому, явно для нее: «Ой, Сергейч, не загороди дорогу! А то вдруг Он сейчас пойдет, а ты помешаешь ей любоваться!» Хохот, резкий и неприятный, прокатился по группе. Анна сжала кулаки, ногти впились в ладони, и ускорила шаг, чувствуя, как жгучая краска заливает лицо и шею. «Не плачь. Не показывай им, что тебе больно», – приказывала она себе, но ком в горле мешал дышать.

На переменах ее стали окружать группы девочек, в центре которых часто была Настя Петрова, с ее острым языком и вечной жаждой быть в центре внимания.

«Анна, милая, – начала Настя сладким голоском, когда Анна пыталась пройти к своему шкафчику. – Мы тут подумали… тебе же так тяжело одной носить эту… любовь в сердце! Может, помочь? Написать письмецо от имени твоего… предмета обожания?» Девчонки вокруг захихикали.

«Отстань, Настя, – прошептала Анна, пытаясь протиснуться мимо.

«Ну что ты, что ты! – Настя сделала обиженное лицо, но глаза ее сверкали злорадством. – Мы же за тебя! Вот, смотри, мы уже начали!» Она выхватила из рук подруги листок в клеточку. «Дорогая Анечка! – прочитала она громко, театрально. – Ваши глаза сияют, как кванты света на моих лекциях! Ваше присутствие заставляет мое сердце биться с частотой, превосходящей частоту переменного тока в сети! Давайте встретимся после уроков в кабинете физики… для личного… консультирования! Ваш навеки, Алексей Сергеич!»

Хохот, громкий и унизительный, оглушил Анну. Она чувствовала, как земля уходит из-под ног. Кто-то толкнул ей в спину этот листок. «Держи, передай ему! А то вдруг он не догадается о твоих чувствах!» – крикнул чей-то голос из толпы.

«Вы… вы сволочи!» – вырвалось у Анны, голос сорвался на визг. Она швырнула листок на пол и, отчаянно расталкивая смеющихся девочек, бросилась прочь, в туалет. Дверь кабинки захлопнулась, и только тут она разрешила себе разрыдаться, глухо, в кулак, чтобы никто не услышал. Слезы текли ручьями, смешиваясь с потом унижения. «За что? За что они так? Я никому не сделала зла! Я просто… чувствовала…» – мысль путалась. Ее чувства, еще вчера казавшиеся ей чем-то чистым, хотя и запретным, теперь были выставлены на всеобщее посмешище, оплеваны, превращены в грязную шутку. «Я ненавижу их всех!»