Всё изменилось.

И всё осталось тем же.

Утро. Разговор с охранником

Николай Петрович подошёл с чашкой чая.

– Ну что, красавица, как философы?

– Заблудились, но ищут путь.

Он рассмеялся.

– А вы не философ ли случайно?

– Можно и так сказать.

– Что ж ты тогда в грязных кроссовках и без паспорта?

Она посмотрела на него спокойно:

– Форма – не суть. Мысль – суть.

Старик хмыкнул, но чай оставил.

Объявление

На третий день она заметила листок, приколотый к доске объявлений:

«Ищем ассистента преподавателя философии.

Требования: любовь к предмету, умение мыслить и объяснять, терпение.

Диплом – желательно, но не критично.

Оплата маленькая, атмосфера хорошая. Университет культуры, корпус B.»

Она оторвала листок. Сложила аккуратно и положила в карман.

– Это шанс, – сказала она сама себе.

Университет

Она пришла утром, без макияжа, в старом пальто и с заплатами на рукавах. В приёмной её встретила секретарь с модной стрижкой и усталым лицом.

– У вас резюме?

– Нет.

– Образование?

– Афинская школа, ученики – Сократ, Платон, Александр Македонский.

Секретарь фыркнула.

– Ладно. Кабинет 317, доцент Крылов, если выдержите его – примем.

Собеседование

Крылов был высоким, с залысиной, в джемпере с латкой на локте. Смотрел на неё скептически.

– Без диплома. Без опыта. Вы хоть Эпикура читали?

– Да. И спорила с ним лично, – ответила она с лёгкой усмешкой.

Он прищурился.

– Допустим. Что вы скажете студенту, который заявит, что философия – пустая болтовня?

– Я бы спросила, почему он так решил. И если он ответит осмысленно – я соглашусь, что философия сработала.

Крылов застыл. Потом хмыкнул:

– На испытательный. Три недели. Пары по вторникам и четвергам. Зал лекций номер два. Зарплата – нищенская.

– Я не ради денег, – сказала она. – Я ради мысли.

Вечером

Она вернулась в библиотеку. Николай Петрович заметил в её глазах что-то новое.

– Ну?

– Взяли. В университет. Ассистентом.

Он удивлённо поднял брови.

– Без диплома?

– Мудрость не нуждается в бумаге. Она нуждается в голосе.

Так Афина, богиня мудрости, снова обрела своё место.

Не на троне, не в храме.

А – у доски, среди студентов и полных тетрадей, где мысль рождалась в каждом вопросе.

Утро было серым.

Обычное для большого города – с гулом машин, запахом кофе навынос и сотнями шагов, спешащих мимо.

Аполлон стоял в подземном переходе.

Когда-то он играл на золотой кифаре, и его голос заставлял солнце останавливаться в небе.

Теперь – на нём были поношенные джинсы, рюкзак с фальшивыми нашивками групп, и старенькая гитара, купленная за последние монеты в ломбарде.

Он откашлялся, провёл пальцами по струнам.

– Здравствуй, улица, – прошептал.

Песни под землёй

Переход был гулким. Эхо искажало звук, но Аполлон подстроился.

Он начал с простой мелодии – старинной греческой баллады, но в современной аранжировке.

Люди шли мимо.

Некоторые бросали мелочь. Большинство – даже не смотрели. Кто-то в наушниках, кто-то в телефоне. Несколько подростков засмеялись.

А он продолжал.

Голос уже был не тот. Без божественной силы, без вечной поддержки Музы. Но всё равно – в нём звучало что-то…

чистое,

тёплое,

живое.

Он пел о солнце, которое видит всех, но ни на кого не сердится.

О том, что красота не кричит, а шепчет.

О том, как боль можно превратить в музыку.

Девочка с телефоном

Она шла с мамой за руку. Лет двенадцати. Большие наушники на шее, кеды с фломастером, рисованными сердечками. Увидела – и остановилась.

– Мам, подожди, – сказала девочка.

Достала телефон. Нажала «запись».

Аполлон заметил её. Улыбнулся. Легко, как будто именно ей он и пел всё это время. Она кивнула в ответ.

Через час видео было выложено. Название было простое: