Так думал голодный будущий биолог-охотовед, лежащий на голой и холодной полке, возвращаясь в свою родную стихию – на работу в свой егерский обход.

Волчица обманула стаю. Одиннадцать волков расположились на холмистом участке поймы маленькой речушки, улегшись прямо на снегу в соответствии с иерархией. Выше всех лежал вожак стаи – матерый огромный пепельно-серый волк. Волчица лежала возле него и, убедившись, что сытый волк спокоен и готов уснуть, поднялась, потянулась, глядя на волка преданными глазами. Пройдя вниз по склону холма, волчица вышла на пойму речушки. Рассвет только занимался алой полоской на востоке, но на лугу, на образовавшихся проталинах начинали уже «чуфыкали»18 тетерева. Волчица знала, что зоркие глаза соплеменников следят за ней: многим из них она была врагом, заняв место доминирующей самки в их стае. Только матерый хорошо знал ее и знал ее силу и волю. Вот уже пятую зиму волчица проводит в его стае. Но только лишь наступает весна, она бесследно исчезает и возвращается только осенью, приводя с собой пять-шесть сильных, смелых, обученных волчат, как две капли воды похожих на вожака. Волк злился, рычал, выказывая недовольство неповиновением волчицы, покидающей самовольно стаю. Но ему приятно было видеть, что при этом молодые волки-дети волчицы поднимали загривки, морщили свои носы, показывая белые молодые клыки, готовые броситься на защиту матери при первой опасности. Волк инстинктивно чувствовал, что эти щенки – его дети. Порычав для вида, он принимал пополнение в свою стаю, чтобы весной, после гона и свадебных пиров, опять потерять матерую волчицу, свою подругу, до осени…

Волчица насторожила уши и всем своим видом показала, что уходит охотиться на тетеревов. Сытые волки даже и не подумали подкрадываться по рыхлому снегу через тающие лужи к токующим птицам: в бору на зернистом весеннем снегу остались до ночи части добытого ими лося. Лось отчаянно пытался сопротивляться, но силы были неравны. И, глядя на волчицу, вышедшую на охоту за тетеревами, волки закрыли глаза в дреме, представляя жирные куски лосиной плоти, оставшейся в сосновом лесу. Лишь один из них осторожно поднялся и украдкой двинулся за волчицей. Это была его мать. Волчица, хоть и увлеклась, все же заметила, что молодой волк, приметив маневр матери, осторожно подкрадывается к тому же тетереву, что и она. Тетерев, заняв холмик, оттаявший от снега, распустил веером хвост, иссиня-черный снаружи и белый изнутри, надул грудь, шею, вытянул по сторонам черные с белым крылья – токовал. Красные «брови» широко разлетаются над зоркими глазами: наблюдают ли за ним, красавцем, самочки, не вторгается ли в его пространство соперник, не подкрадывается лик нему извечные его враги – ястреб-тетеревятник, лисица или филин. Но не видел тетерев подкрадывающуюся к нему по заснеженной низине волчицу. А она все ближе и ближе… «Чуфыкая» и заливаясь «колокольчиком», тетерев кружится на месте, «болбочет», подпрыгивая, и опять всматривается в сумрак уходящей ночи. Внезапно он обнаружил, что к нему ползет волчица. Еще неистовее он «зачуфыкал», заклокотал, но это не смутило волчицу – она уже изготовилась к прыжку, и тетерев, «сдувшись», быстро вспорхнул с холмика в сторону лесу, но тут же был сбит на землю мощными лапами подкравшегося с противоположной стороны молодого волка. Подскочив к волчице, волчонок виновато положил под ноги придушенного тетерева и отошел в сторону, облизывая прилипшие к морде перья. Волчица не ожидала появления ее щенка, он путал ей планы уйти из стаи незаметно, одной. Она уставилась на волчонка зеленовато-желтыми глазами и зарычала. Повзрослевший, сильный, возмужавший за зиму, молодой волк виновато отошел еще дальше, но уходить в стаю отказался. Волчица оскалила клыки, зарычала, но волчонок не испугался. Поджав хвост, он тоже оскалился, и волчица поняла, что он не отстанет и пойдет за ней. Она постояла, оглядываясь по сторонам, затем ощипала зубами перья с живота тетерева, разгрызла кожу и, съев потроха, отошла от тетерева. Молодой волк хоть и был сыт, хрустя костями и перьями, чуть ли не целиком проглотил птицу, оставив на снегу лишь лирообразные хвостовые перья косача и его крылья. Оглянувшись, волчица рысью побежала к реке. Волчонок след в след бросился за ней, хотя старался держаться на расстоянии. По бобровой плотине волчица перебежала небольшую речушку, не оставляя, как обычно, в установленных местах мочевых отметок. Волчонок, удивленный «неправильным» поведением матери, не рискнул сделать что-то иначе, чем она: пробежал мимо издающего запах их стаи старого пня у лесовозной дороги. По этой дороге волки бежали весь день. Когда показывалась машина, волчица сбегала с дороги в лес, ложилась, прячась в густой траве или под лапами елей. Как только машина проезжала мимо, волчица опять выходила на дорогу и опять же рысью, а кое-где и галопом, продолжала упорно бежать в одном известном только ей направлении. К вечеру они подошли к берегу большой реки. И волчица, и ее сын осторожно побродили вдоль берега. Лед от берегов уже оттаял, а по руслу стал темным и рыхлым. За излучиной реки виднеется нагромождение отколовшихся льдин. Именно по ним волчица и стала перескакивать на противоположный берег. Волчонок заскулил, заметался. Черная вода, журчащая подо льдом, пугала, и он еще сильнее заскулил вслед удаляющейся матери. Та оглянулась, постояла и вновь запрыгала по льдинам. Молодой волк не выдержал. Собрав все силы, он бросился по следам матери и вскоре догнал ее уже на противоположном берегу. Волчица не останавливалась. Они перебежали луг, долго шли по камышам. На плотине подкараулили бобра и, разорвав его буквально на две части, съели тут же, на плотине. Полежав на бобровой хатке до восхода луны, волчица снова отправилась в путь. В лесу им пришлось пересечь две шоссейные дороги, по которым со страшным грохотом, воем и гарью носились огромные «чудовища» с двумя горящими глазами. Волчица не боялась этих чудовищ – дожидалась удобного момента прямо в кювете у дороги и, лишь наступал разрыв в потоке движения, галопом пересекала опасный, теплый, пахнущий человеком асфальт. Поджав хвост, волчонок следовал за матерью. Уставший, он даже не думал скулить и просить отдыха. Он твердо усвоил: раз они так далеко ушли от стаи – они не на охоте. Они идут все дальше и дальше, и нигде волчица не оставляет следов своего запаха в условленных, одним волкам известных местах. Они проходили эти места стороной, осторожно оглядываясь по сторонам. Временами волчица останавливалась, смотрела на луну, скулила, словно пытаясь взвыть, но потом прикладывала к голове уши, поджимала хвост и снова устремлялась в путь. Перед тем как лечь на дневной отдых, волчица делала большую петлю-круг, и, возвратившись почти до своих же следов, заслышав лишь их запах, легла, подыскав сухое место. Волчонок осторожно подошел к матери, которая хищно вздёрнула верхнюю губу и зарычала, обнажив клыки. Он постоял и, дождавшись, когда мать клыки спрячет, осторожно улегся у нее под боком. Если бы кто преследовал их по следам, то сначала преследователю пришлось бы пройти мимо залегших волков. Так они пролежали до вечера и с наступлением сумерек опять тронулись в путь. Под утро, уставшие волки, безрезультатно побродив по пустому скотомогильнику, ушли на делянку в большом лесу, обошли ее по кругу и залегли так, что бы ветер от их следов дул на прямо них…