Уля же и жизнью, и работой своей была довольна. Она легко вписывалась в коллектив, обладая умениями, рекомендованными психологами для создания впечатления и расположения к себе собеседника.

      Новый начальник был перспективен. Скибонова была не против такого кандидата в мужья. Солидный, но ещё молодой. Мужчина и вид имеет презентабельный, не то что Аськин малорослый “южанин”. Скиба потихоньку забрасывала сети.

***

      Утренний час, ещё не всё пришли, и Уля немного опаздывает. Да, в сущности, это неважно, замечания делать некому, и следить за этим никто не станет. О, вот и он. Станислав Викторович, просто Барков, как его звали все работники за глаза. Подошёл, постоял. Скибонова чует, что выделяет он ее из всех, явно выделяет. Да она и сама немного поработала для того, чтобы он ее заметил. Психологически. Физически она и так хороша.

      -Уля, распишись, пожалуйста. И вот тут. Завтра отправляется твоя партия препаратов. Прям хоть премию выписывай.

– Выписывайте, Станислав Викторович.

– А где же ваша скромность, Ульяна? – со смехом говорит директор.

– Сама себя не похвалишь, от вас не дождешься.

– А ручка-то у тебя какая интересная, у нас таких нет

– Контрабанда, Станислав Викторович. Привезли подпольными путями. Возьмите себе.

– Взятку предлагаешь, Скибонова?

– Ага. За премию.

      Не взял. Юмора не понимает. Думает, ей его премия нужна. Хотя не отказалась бы, конечно. Впрочем, многие теперь того юмора не понимают, которым пользовались в институте ее подружки, особенно Аська, этот ходячий фейерверк острот и перевёрнутых смыслов.

***

      Уля Скибонова брала людей поносить.

      Она долго хотела носить Аськину радость, Аськины шутки, Аськину лёгкость.

      Но радость такая вещь… Она, оказывается, рождается где-то внутри, и тогда выглядят естественно. А у Ули всё было как-то не по-настоящему. Она пыталась надевать на себя образ веселящейся Аськи, делилась с другими ее шутками, рассказывала ее анекдоты и копировала ее выходки. Но получалось намного, намного хуже, чем у оригинала.

      Надоело ей, конечно, быстро. Вторичный комик это не смешно. И вернулась Уля к своему любимому давно отработанному образу Печальной дамы, который приносил немало пользы, особенно от таких, как Ася. Люди считали ее взятый на себя вид грустным настроением и старались ее развеселить, развлечь, подбодрить, короче, внимание шло потоком.

      Пусть лучше ее развлекают.

      Она наблюдала, как подруги и сокурсницы выходят замуж, обзаводятся семьями, рождают детей. Это было перспективно и заманчиво. Но просто так “влюбляться” Уле давно расхотелось, спасибо ее первому возлюбленному. Уля задумалась о замужестве, как о карьере. В принципе, всё просто. Есть она, привлекательная для мужчин женщина. Есть мужчины, которыми она вполне может заинтересоваться в плане совместного проживания. Задачи поиска были несложные: достаток, социальная перспектива, внешность.

      Единственное, до чего нельзя доводить сразу – до интима. Не допускать! Она будет женщина с высокими моральными устоями, до замужества ни-ни. А там уже “женится, никуда не денется”.

      Но с Барковым сразу все ее сырые ещё (по младости её лет) теории пошли не туда.

      Итак, Уля отметила его перспективность и запечатлела на подкорке сей целевой проект. Потом она узнала, что он женат. Это было, конечно, неприятно, но отмены проекта не случилось. Однако… ситуация ерундовая. В жены он ее взять не сможет, а для любовных отношений нужен – что? – правильно, секс. И секс хорошего качества, ведь любовниц заводят именно для этого. А это как раз то, что Ульяна дать не может. Ну нет у нее потребности в этом странном нелепом содружестве организмов… Она допускает, что мужчина, находясь ближе к животному, нуждается в оном, но она – женщина, существо возвышенное…